Проблема определения размера денежной компенсации за причиненный моральный вред является злободневной для российского правоприменителя. Пути решения данной проблемы кроются в разработке и законодательном закреплении эффективных критериев, позволяющих достаточно точно определить размер причиненного морального вреда и произвести его денежную оценку. Следует отметить, что закрепленные в п. 2 ст. 151^[1]  и п. 2 ст. 1101 ГК РФ^[2] такие критерии, как степень вины нарушителя; иные заслуживающие внимания обстоятельства; степень физических и нравственных страданий, связанных с индивидуальными особенностями гражданина; характер причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий, который оценивается судом с учетом фактических обстоятельств, при которых был причинен моральный вред, и индивидуальных особенностей потерпевшего; степени вины причинителя вреда в случаях, когда вина является основанием возмещения вреда; требования разумности и справедливости, не позволяют российским судам выработать единый подход к определению размера денежной компенсации за причиненный моральный вред.

Охарактеризуем приведенные нами выше критерии подробнее. Одним из первых критериев, закрепленных в ст. 151 ГК РФ, выступает степень вины причинителя вреда, в случаях, когда вина является основанием для возмещения морального вреда. Примечателен тот факт, что российский законодатель, оперируя данным правовым понятием, нигде не раскрывает его содержание. Восполнить этот пробел призвана отечественная юридическая наука. Изначально под степенью вины понималось: «конкретное содержание умысла или неосторожности, нашедших свое выражение в совершенном лицом общественно опасном деянии»^[3]. В дальнейшем под данным термином начали понимать количественную характеристику не юридической, а социальной сущности вины, т.е. характеристику глубины искажения социальных ориентаций субъекта, которая определялась не только формой вины, но и особенностями психической деятельности лица в процессе совершения правонарушения, личностными особенностями и т.д.^[4]. По утверждению отдельных исследователей, «благодаря этому критерию, вина является не только условием для наступления гражданско-правовой ответственности за причинение вреда, но и выступает в качестве меры такой ответственности, что позволяет отличать данное обязательство от иных деликтных обязательств, в которых вина является лишь субъективным условием, необходимым для наступления такой ответственности»^[5].

По мнению А.М. Эрделевского, «отношение причинителя вреда к своему противоправному поведению и его возможному результату не может не иметь значения для размера компенсации причиненных потерпевшему физических или нравственных страданий. Поэтому, для того чтобы сгладить негативные изменения в психической сфере личности, вызванные перенесенными страданиями, в результате умышленного противоправного поведения причинителя вреда, потерпевший вправе требовать большего размера компенсации, нежели при неосторожной вине»^[6].

Другим критерием, который надлежит учитывать при определении размера денежной компенсации за причиненный моральный вред, является степень физических и нравственных страданий, связанных с индивидуальными особенностями гражданина. Применение данного критерия на практике вызывает определенные трудности, поскольку этот критерий носит больше психологический, чем правовой характер. Как было справедливо подмечено по этому поводу в отечественной цивилистической литературе, «положение усложняется еще и тем, что на законодательном уровне не определены понятие “степень страданий” и единица ее измерения»^[7]. Бесспорно, что степень страданий каждого человека сугубо индивидуальна. В этой связи, Н. Уюткин указывает на то, что «степень страданий и их проявление подлежат безусловной дифференцированной оценке судьями»^[8]. Однако в отечественной цивилистической науке можно встретить и «количественный подход» к определению данного понятия. Так, например, Т.П. Будякова, исследуя данный критерий, выделяет пять степеней физических и нравственных страданий:

1-я степень – легкие страдания, выражающиеся в обычных ситуативных нравственных эмоциях, кратковременные и не оставляющие глубокого следа;

2-я степень – страдания средней тяжести, более длительные по продолжительности, оказывающие влияние на психическое и физическое благополучие личности в ситуациях, вызывающих воспоминание о вредоносном воздействии, не приводящие к болезненным психическим изменениям;

3-я степень – тяжкие страдания, имеющие симптоматику пограничных психических расстройств, требующие специального психолого-психиатрического лечения;

4-я степень – особо тяжкие страдания, приводящие к трансформации личности человека (психическая болезнь с возможными моментами ремиссии или частичным осознанием произошедшего);

5-я степень – страдания заблокированы ситуацией полного распада личности^[9].

Примечателен тот факт, что из всех этих приведенных выше пяти степеней к характеристике психического вреда непосредственное отношение имеют лишь первые две, остальные характеризуют наличие у гражданина психического заболевания, которые подпадают уже под категорию вреда здоровью.

В свою очередь, А.Л. Южанинова полагает, что «степень страданий должна оцениваться интенсивностью физических страданий (тяжелые, средней тяжести, легкие), их последствиями (функциональные, органические, хронические), а также интенсивностью переживаний в связи с физическими страданиями (сильные, умеренные, слабые)»^[10].

Следует отметить, что степень физических и нравственных страданий потерпевшего должны приниматься во внимание во взаимосвязи с индивидуальными особенностями потерпевшего. По аналогии с другими критериями, отечественный законодатель не раскрывает содержание термина «индивидуальные особенности потерпевшего». В юридической литературе по этому поводу указывается на то, что термин «индивидуальный» означает «личный, свойственный данному индивидууму, отличающийся характерными признаками от других»^[11]. В качестве таковых приводятся различные признаки, характеризующие индивидуальные особенности личности: пол, национальность, язык, происхождение, имущественное положение, должностное положение, место жительства, отношение к религии, убеждения, принадлежность к общественным объединениям, возраст, болезнь, инвалидность и др.^[12]. По мнению А.М. Эрделевского, «индивидуальные особенности потерпевшего в смысле ст. 151, 1101 ГК РФ – это подлежащее доказыванию обстоятельство, которое суд должен устанавливать предусмотренными процессуальным законодательством способами и принимать во внимание для оценки действительной степени физических и нравственных страданий и определения соответствующего размера компенсации»^[13]. Цивилист считает, что «критерии учета индивидуальных особенностей потерпевшего и заслуживающих внимания обстоятельств причинения морального вреда наиболее сильно зависят от вида правонарушения. Поэтому применительно к каждому виду правонарушений может быть определен свойственный ему круг индивидуальных особенностей потерпевшего и заслуживающих внимания обстоятельств, влияющих на оценку размера компенсации морального вреда»^[14].

В юридической литературе можно встретить и иные точки зрения. Так, например, Э. Гаврилов указывает на то, что «учет индивидуальных особенностей потерпевшего при определении размера компенсации нарушает по крайней мере два правовых принципа: равенства прав граждан и принцип, гласящий, что право есть применение равного масштаба к разным людям»^[15].

Цивилист обращает внимание на то, что компенсация морального вреда за психические страдания, вызванные шрамом на ноге от укуса собаки, должна быть одинаковой как для лица, которое очень заботится о своей внешности, так и для человека, который не очень сильно ею озабочен. В равной степени размер компенсации не должен зависеть от повышенной эмоциональности эстрадного артиста (по сравнению со зрителем), женщины (по сравнению с мужчиной) и т.д.^[16].

В цивилистической науке можно встретить и такую точку зрения, согласно которой «в возникновении и развитии психических расстройств у потерпевших существенную, а иногда и определяющую роль играют их личностные особенности. Одно и то же повреждающее воздействие у разных людей может вызвать неодинаковые последствия – от слабо выраженных до значительных, в зависимости от пола, возраста, типа темперамента, индивидуальных личностных особенностей, социального положения, интеллектуальных, этнических, морально-психологических и многих других факторов». Следовательно, индивидуальные особенности потерпевшего не могут не оказывать влияния на размер компенсации морального вреда^[17]. Как видим, отечественная цивилистическая наука, при учете индивидуальных особенностей потерпевшего, предлагает учитывать различные черты и свойства личности, что не совсем, на наш взгляд, обоснованно. Мы склонны полагать, что в качестве таковых следует учитывать лишь пол и возраст потерпевшего.

Следующим нормативным критерием, который подлежит обязательному учету при определении размера денежной компенсации за причиненный моральный вред, является характер причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий, который должен оцениваться судом с учетом фактических обстоятельств, при которых был причинен моральный вред, и индивидуальных особенностей потерпевшего. Примечателен тот факт, что содержание данного термина также не раскрыто в нормах действующего российского гражданского законодательства, регламентирующего компенсацию морального вреда.

В цивилистической науке под характером страданий предлагается понимать указание на их вид, а именно: физические страдания – это боль, удушье, тошнота, головокружение и другие болезненные симптомы (ощущения); нравственные страдания – это страх, горе, стыд, беспокойство, унижение и другие негативные эмоции^[18] [19, с. 221].

Характер физических и нравственных страданий необходимо учитывать с учетом всех фактических обстоятельств по делу. Перечень таких обстоятельств также не раскрыт ни в одном российском нормативном правовом акте. По данному поводу будет уместным привести высказывание А.С. Батырова: «Если оценивать указанные в абзаце 2 ч. 2 ст. 1101 ГК РФ фактические обстоятельства при учете которых суд оценивает характер физических и нравственных страданий по степени каучуковости, то указанная норма наверное заняла бы одно из первых мест. К фактическим обстоятельствам можно отнести огромное их количество. Перечень таких обстоятельств никогда не может быть исчерпывающим»^[19]. Цивилист полагает, что «сам термин «фактические обстоятельства» позволяет объединить в нем все приведенные критерии в единый критерий, за исключением критерия разумности и справедливости. В самом деле, как степень вины нарушителя, так и все прочее являются не чем иным, как фактическими обстоятельствами. И только требования разумности и справедливости может явиться отдельным критерием, но и это требование можно отнести не столько к критериям, сколько к общеправовым принципам, которыми должен руководствоваться суд, используя их в качестве логико-психологического инструмента при разрешении дела о моральном ущербе, как впрочем и по остальным делам. Поэтому, если привести с учетом такого мнения новый перечень, то он будет состоять из двух пунктов, т.е. фактических обстоятельств и требований разумности и справедливости, а если последнее также поставить под сомнение, то останется только основной критерий: фактические обстоятельства, которые и следует теперь детализировать, разделив на указанные подкритерии»^[20].

А.С. Батыров также обращает внимание и на то, что «поскольку отечественный законодатель не предусмотрел перечень иных заслуживающих внимания фактических обстоятельств, то к таковым следует относить самые различные обстоятельства. Так, в случае распространения сведений, порочащих честь и достоинство гражданина в средствах массовой информации, следует уделить внимание характеру и содержанию публикации. То есть – это такие обстоятельства, которые указывают влияние на интенсивность нравственных и физических страданий потерпевшего. И здесь также просматривается индивидуальный подход, поскольку для одних подобные публикации безразличны, других могут довести до сердечного приступа»^[21].

Еще одним критерием, которым необходимо руководствоваться судам при определении размера денежной компенсации за причиненный моральный вред являются требования разумности и справедливости. По справедливому утверждению В.В. Владимировой, «требования разумности означают логичность, целесообразность принятого решения, т.е. такого определения компенсационной суммы, которое диктуется исследованными в суде посылами для умозаключения в виде конкретных обстоятельств и доказательств. Требование справедливости, предполагает беспристрастность, истинность и правильность решения, принятие которого осуществляется на законных основаниях»^[22]. Полагаем, что, используя именно такие оценочные категории, как «разумность» и «справедливость», отечественный законодатель тем самым предоставляет право суду принимать решение в пределах предоставленной ему законом свободы усмотрения.

Помимо приведенных в п. 2 ст. 151 и п. 2 ст. 1101 ГК РФ критериев, при определении размера денежной компенсации за причиненный моральный вред следует учитывать еще и имущественное положение причинителя вреда, за исключением случаев, когда вред причинен действиями, совершенными умышленно (п. 3 ст. 1083 ГК РФ).

На наш взгляд, данное исследование было бы не полным без обращения к опыту отдельных иностранных правопорядков. Так, например, согласно ст. 23 ГК Украины, размер денежного возмещения морального вреда определяется судом в зависимости от характера правонарушения, глубины физических и душевных страданий, ухудшения способностей потерпевшего или лишения его возможности их реализации, степени вины лица, причинившего моральный вред, если вина является основанием для возмещения, а также с учетом иных обстоятельств, имеющих существенное значение^[23]. Аналогично российскому праву, в законодательстве Украины при определении размера возмещения надлежит учитывать требования разумности и справедливости. Требования при определении размеров компенсации морального вреда учитывают степень вины нарушителя и иные заслуживающие внимания обстоятельства, а также степень физических и нравственных страданий, связанных с индивидуальными особенностями лица, которому причинен вред, установлены и в ст. 152 ГК Республики Беларусь^[24].

В соответствии со ст. 952 ГК Республики Казахстан при определении размера морального вреда учитываются как субъективная оценка потерпевшим либо в случае его смерти в результате совершенного против него правонарушения близкими родственниками, супругом (супругой) тяжести причиненного нравственного ущерба, так и объективные данные, свидетельствующие о степени нравственных и физических страданий потерпевшего либо в случае его смерти близких родственников, супруга (супруги): жизненная важность блага, бывшего объектом посягательства (жизнь, здоровье, честь, достоинство, свобода, неприкосновенность жилища и т.д.); тяжесть последствий правонарушения (убийство близких родственников, причинение телесных повреждений, повлекших инвалидность, лишение свободы, лишение работы или жилища и т.п.); характер и сфера распространения ложных позорящих сведений; жизненные условия потерпевшего (служебные, семейные, бытовые, материальные, состояние здоровья, возраст и др.), иные заслуживающие внимания обстоятельства^[26].

Согласно ст. 1423 ГК Республики Молдова размер возмещения морального вреда определяется судебной инстанцией в зависимости от характера и тяжести причиненных потерпевшему нравственных или физических страданий, степени вины причинителя в случае, когда вина является условием ответственности, и степени, в которой это возмещение может удовлетворить потерпевшего. Характер и тяжесть нравственных или физических страданий оцениваются судебной инстанцией с учетом обстоятельств, при которых был причинен вред, и социального статуса потерпевшего^[27].

Подводя итог, отметим, что как действующее отечественное гражданское законодательство, так и цивильное зарубежное законодательство предусматривают достаточно обширный арсенал критериев для определения размера денежной компенсации за причиненный моральный вред, однако не раскрывают их содержание, что и вызывает определенные трудности их практического правоприменения.

ТАБУНЩИКОВ Андрей Тихонович, кандидат юридических наук, доцент кафедры гражданского права и процесса юридического факультета Белгородского государственного университета

БОЧАРОВ Вячеслав Анатольевич, кандидат юридических наук, доцент кафедры гражданского права и процесса юридического факультета Белгородского государственного университета

Статья из журнала «Образование и право», 2020 г., №2, с. 96-101

1. Гражданский кодекс Российской Федерации (часть первая) от 30.11.1994 г. № 51-ФЗ (ред. от 16.12.2019) // СЗ РФ. – 1994. – № 32. – С. 3301.  ↑
2. Гражданский кодекс Российской Федерации (часть вторая) от 26.01.1996 г. № 14-ФЗ (ред. от 18.03.2019, с изм. от 03.07.2019) // СЗ РФ. – 1996. – № 5. – С. 410. ↑
3. Курс советского уголовного права: в 6 т. М., 1970. – Т. II. Преступление. С. 335. ↑
4. Полный курс уголовного права: в 5 т. / под ред. А.И. Коробеева. – СПб., 2008. – Т. I. Преступление и наказание. С. 454. ↑
5. Майсак А.И. Субъективная оценка при определении размера компенсации морального вреда заинтересованными лицами и индивидуальные особенности потерпевшего при компенсации морального вреда // Адвокат. – 2009. – № 4. С. 45. ↑
6. Эрделевский А.М. Компенсация морального вреда. Комментарий. – М.: БЕК, 2000. С. 412. ↑
7. Эрделевский А.М. Компенсация морального вреда: Анализ и комментарий законодательства и судебной практики. – М., 2004. С. 202. ↑
8. Эрделевский А.М. Компенсация морального вреда: анализ и комментарий законодательства и судебной практики. – М., 2007. С. 52. ↑
9. Будякова Т.П. Индивидуальные особенности потерпевшего как критерий степени нравственных и физических страданий // Росс. юстиция. – 2003. – № 2. С. 15. ↑
10. Южанинова А.Л. Судебно-психологическая экспертиза по делам о компенсации морального вреда. – Саратов, 2000. С. 14. ↑
11. Ожегов С.И., Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка. – 4-е изд., доп. – М., 1999.  С. 246. ↑
12. Владимирова В.В. Компенсация морального вреда – мера реабилитации потерпевшего в российском уголовном процессе. – М., 2007. С. 127. ↑
13. Эрделевский А.М. Компенсация морального вреда: анализ и комментарий законодательства и судебной практики. – М., 2007. С. 216. ↑
14. Там же. ↑
15. Гаврилов Э. Как определить размер компенсации морального вреда? // Росс. юстиция. – 2000. – № 6. С. 21. ↑
16. Гаврилов Э. Как определить размер компенсации морального вреда? // Росс. юстиция. – 2000. – № 6. С. 22. ↑
17. Дашкина Э.Ш., Володина С.И. Использование адвокатом специальных знаний в области психологии по оценке нравственных страданий (на примере диффамационных споров) // Адвокатская практика. – 2006. – № 6. С. 12. ↑
18. Эрделевский А.М. Компенсация морального вреда: анализ и комментарий законодательства и судебной практики. – М., 2007.  С. 221. ↑
19. Батыров А.С. Проблема анализа фактических обстоятельств при определении размера компенсации морального вреда // Бизнес в законе. – 2009. – № 5. С. 260 ↑
20. Там же. ↑
21. Там же, С. 262 ↑
22. Владимирова В.В. Компенсация морального вреда – мера реабилитации потерпевшего в российском уголовном процессе. – М., 2007. С. 127. ↑
23. Цивiльний кодекс Украiни вiд 16 сiчня 2003 року // Вiдомостi Верховноi Ради Украiни (ВВР). – 2003. – № 40-44.  ↑
24. Гражданский кодекс Республики Беларусь от 7 декабря 1998 г. // Ведомости Национального собрания Республики Беларусь. – 1999. – № 7-9. – Ст. 101.  ↑
25. Гражданский кодекс Республики Казахстан № 268-XIII от 27 декабря 1994 г. // Ведомости Парламента Республики Казахстан. – 1996. – № 2. Ст. 187. ↑
26. Гражданский кодекс Республики Казахстан № 268-XIII от 27 декабря 1994 г. // Ведомости Парламента Республики Казахстан. – 1996. – № 2. Ст. 187. ↑
27. Гражданский кодекс Республики Молдова от 6 июня 2002 г. № 1107-XV // Мониторул Офичиал ал Р. Молдова № 82-86 ст. 661 от 22.06.2002 г.  ↑