Наиболее общие закономерности развития государства как политического института выражаются в соотношении гражданского общества и государства. Это в полной мере относится и к правовому государству.

Построение правового государства предполагает, прежде всего, становление полноценного гражданского общества. Это общество осознает свои права, свободы, обязанности, ответственность. Меняется и роль государства в обществе. В нем все глубже распространяется понимание того, что право – это атрибут, черта общества. Оно возникает и существует как необходимость его развития, как одно из условий, факторов его самоорганизации и ограничения власти государства. Право нельзя отменить. Государство может лишь его не признавать. Однако нам хорошо известно на собственном историческом опыте, какими трагическими последствиями это чревато. Господство права в правовом государстве предполагает изменение таких приоритетов как первичность общества, права, механизма его материализации и реализации и вторичность государства, его власти, законов, иных нормативных актов, механизма правового регулирования.

Понятие правового государства в современном понимании не является старым понятием. Оно возникло только в конце XVIII, начале XIX века и именно в борьбе гражданского общества против бюрократического государства абсолютистской монархии. Понятие правового государства, таким образом, подчинено гражданскому обществу. Если только эта констатация не претендует на то, чтобы быть лишь определением своего времени, а быть определением сущности, то необходимо отметить, что при этом понимается словосочетание “гражданское общество” в широком плане, а не только лишь буржуазное гражданское общество.

Образование гражданского общества было связано с распадом феодальных структур и постепенным переходом к отношениям свободной конкуренции равноправных автономных собственников. Эта трансформация государства поставила ряд проблем: как обеспечить гражданский мир и порядок в обществе; как защитить всеобщий интерес, не посягая на интересы частные, личную свободу, суверенитет граждан; как гарантировать устойчивое функционирование демократических институтов.

Характерным для становящегося гражданского общества явлением были общественное движение и порядок, победоносно проникавшие в политическую жизнь ряда стран с конца XVIII, начала XIX века и определяемые четырьмя присущими им чертами: во-первых, правом на свободное самоопределение личности в ее сфере, свободной от вмешательства государства, особенно в экономике и культуре; во-вторых, саморегулированием экономического и культурного творческого процесса в результате свободной игры сил; в-третьих, достижением максимально возможного экономического и культурного уровня результатов деятельности в ходе свободной конкуренции; в-четвертых, возникновением нового верхнего слоя общества, отличающегося образованием и владением собственностью при условии уравнивания его со старыми привилегированными сословиями, особенно сословием дворян-землевладельцев.

Таким образом, гражданское общество возникает лишь на определенной ступени общественного развития. Маркс однозначно отождествлял эту ступень с капитализмом, а само это общество трактовал, прежде всего, как сферу частных экономических отношений.

Восхождение этого нового гражданского (буржуазного) общества было, по своей сути, социальной революцией, независимо от того, осуществлялось ли это преобразование как во Франции в 1789 году путем политической революции, или же как в Германии после 1806 года путем политической реформы.

Понятие “гражданское общество” было в то время понятием социальной борьбы. Точно также и подчиненное ему понятие “правовое государство”, когда оно возникло, стало понятием политической борьбы. Взаимопринадлежность и взаимозависимость обоих понятий борьбы “гражданское общество” и “правовое государство” базируются на том, что принцип правового государства XIX века представлял собой систему гарантий именно в пользу правовых представлений и правовых благ, при помощи которых буржуазное гражданское общество завоевывало свое право на физическое существование и политическую значимость.

Иногда это положение, а именно, подчиненность понятия “правовое государство” понятию гражданского общества вызывает возражения. С этим пришлось столкнуться и автору данной монографии во время защиты докторской диссертации и позже при публикации научных работ. В порядке доказательства вышеприведенного умозаключения можно привести следующие аргументы, основанные на аналогии. Так, ученые в зарубежных странах в прошлом и ныне исповедуют идею о том, что Конституция есть выражение общей воли народа, создающего или модернизирующего свою государственность для достижения общих целей. Таким образом. Конституция считается не актом государства, а актом народа, создающего государство. В этом плане весьма характерно высказывание одного из наиболее демократических мыслителей XVIII века американца Томаса Пейна. Он, в частности, утверждал, что Конституция предшествует государству, а государство является детищем Конституции. “Конституция некоей страны есть акт не государства, а народа”^[1]. Точно также и с правовым государством, которое вырастает из борьбы гражданского буржуазного общества с полицейским государством и является детищем этого общества.

В понятии правового государства XIX века пробивало себе дорогу прогрессивно-свободное понимание взаимоотношений государства и права против господствовавшей в XVIII веке точки зрения на государство как абсолютистское, автократическое и бюрократическое.

Само словосочетание “правовое государство” не найти у Канта. Однако, по сути дела, современное мышление о правовом государстве является принципом, институтом, который в конце XVIII века развил Кант. В целях самостоятельного развития индивида, личности в духе свободы, а также для саморазвития государства в духе справедливости, государство, согласно теории Канта, должно быть общественным устройством, учрежденным и действующим только на основании права, в рамках права, правового закона.

Выйдя от Канта, идея о правовом государстве продолжила свой победный путь в XIX веке: она нашла свое продолжение у консервативных теоретиков государства Адама Мюллера, Фридриха Юлиуса Шталя и других; она нашла свое отражение у таких либеральных государствоведов как Т. Велькер, Роберт Моль, Рудольф Гнейст и Отто Бэр.

Но не только теория о буржуазном правовом государстве XIX века, но и государственная практика однозначно с середины XIX века развивалась согласно принципу правогосударственности: устройство государственности на основе конституции, разделение государственной власти, защита основных прав личности, ответственность администрации, административная подсудность, конституционная подсудность были значительными вехами на этом пути.

Мы уже ранее рассмотрели понятие формального правового государства. Характерно, что понятие этого правового государства было выражением теории о разделении “государства” и “общества” (основополагающие идеи научно-теоретической дискуссии о подобном разделении актуальны и для современности, а для многих стран СНГ, особенно для России, крайне злободневны). Ядром теории о таком разделении (монархического) государства и (буржуазного) общества было следующее: общество представляло собой пространство, в котором каждый отдельный индивид свободно мог следовать своим экономическим интересам и частным целям; государство было ограничено задачами поддержания порядка, чтобы гарантировать безопасность и способность общества функционировать внутри страны (полиция и администрация) и вне страны (военная сила и внешняя политика). Обременительное вмешательство государства в общественную свободу (например, повышение поборов и налогов) оправдывалось только в том случае, если оно отвечало ограниченным целям государства и если оно осуществлялось в форме правогосударственного закона.

Интерес представляют вопросы соотношения государства и гражданского общества на пути к социальному правовому государству. Рассмотрим их.

Несмотря на такие различные социал-инновационные элементы как солидарная самопомощь, вспомоществование, самоуправление и причастность к управлению, которые вошли в государственную социальную политику в период между революцией 1848-1849 годов и основанием рейха (1871 г.), правовое государство, которое было ориентировано на индивида и которое имело место в этот период на пути к последовавшему значительно позже “социальному правовому государству”, в реальности выглядело многократно скорее как инструмент общественно-политической репрессии и дискриминации, чем как институт защиты и социальной гарантии, равно как и институт общественной интеграции.

Когда с середины XIX века промышленное развитие во все возрастающей степени потребовало более благоприятных условий для своего развития, тогда и для социальной конституции в германских государствах началась интенсивная новая фаза деятельности. Правда, при этом целеустановка на преодоление дуализма между обществом и государством в виде поляризации “рыночно-общественной частной сферы” и “правогосударственной публичности”, поставленная программно точнее других В.Г. Рилем в понятии “социальная политика”, не была осуществлена^[2].

Однако общественно-политические выводы, сделанные из опыта общественной политики по “социальному вопросу”, срочно потребовали ревизии правогосударственного индивидуализма. Социальные конфликты, становящиеся все более острыми между солидарными объединениями, формирующимися в индустриальном мире в качестве партий и Союзов, привели к пониманию необходимости ввести их в русло управления социально-государственными институтами и тем самым сделать способными к регулированию, если, конечно, только не хотели предоставить им возможность разрешиться революционным путем.

Правда, общественно-политическая функция социального правового государства на фазе консолидации производственных отношений промышленного капитализма снизилась затем, прежде всего, до внутренне присущего системе сглаживания социальных конфликтов между трудом и капиталом. Это общественно-политическое развитие впервые нашло свое конституционно-правовое основание в конституциях Северогерманского Союза (1867 г.) и конституции Германского рейха (1871 г.). Так преамбулы этих конституций содержат положения о заботе государства о благе немецкого народа. Это общедействующее социально-политическое требование с 1880 года свое особое выражение нашло в формах государственно-бюрократических мероприятий социального обеспечения. В частности, социал-интервенционистское бюрократическое государство осуществило идею социальной безопасности путем образцовой по тому времени формы социального страхования, а равно посредством законов о защите детей, подростков и женщин. Но это же правовое государство воспрепятствовало свободной легальной деятельности таких новаций общества как возникшие рабочие организации (рабочее движение) повсеместно там, где это движение начало осуществлять в действенных формах коллективную самопомощь и самопреобразование мира труда. Общественно-политическая, социал-реформаторская политика своей границы достигла в вопросе о конституции. Демократические республиканские корни современного понимания социального правового государства смогли найти свою прочную почву в Германии только после создания Веймарской республики. Она сформировала общественным и конституционно- правовым способом, прежде всего, специфическую область коллективного трудового права^[3]. Тем самым впервые в истории Германии демократия и социальное правовое государство особым способом соединились на конституционно-правовом уровне.

С переходом капитализма в стадию империализма, в результате ряда социально-политических факторов, значение правового государства в общественной жизни Германии резко упало.

Национал-социалистическая система господства (общественная политика национал-социализма) устранила как раз те структурные элементы современного социального правового государства, которые имели место в Веймарской республике. Антидемократическая сословногосударственная традиция снова развила свою силу, разрушающую структуру и политику гражданского общества, что, прежде всего, нашло свою конкретизацию в разгроме профсоюзов, роспуске и запрещении всех партий, кроме одной национал-социалистической, унификации и удушении всей общественной жизни, а также в деклассировании рабочего класса с точки зрения трудового права, что нашло свое завершение в “законе о порядке национального труда” (20.01.1934 г.).

Кроме того, политика нацистского режима в отношении общества нашла свое проявление в тех положениях различных законов, которые были нацелены на профессионально-сословную защиту ремесла, торговли, крестьянства (1938-1939 гг.).

Национал-социалистическое государство тем самым не только впервые увязало группы самостоятельных хозяев в развитую общественно-политическую систему своего самосохранения, но и обеспечило к тому же соответствующий четко выраженный профессионально-сословный социальный статус этих общественных групп, имеющих для режима определенное значение с точки зрения политического господства. Общественная политика тем самым превратилась однозначно в инструмент связывания общественных групп отношениями лояльности к нацистскому государству и, следовательно, в форму обеспечения господства режима. В целом государственная социальная политика не была направлена на социально-политическое развитие на благо всего общества и его отдельных групп, а была поставлена на службу политических интересов государственной власти^[4].

После возникновения Федеративной Республики Германии общественно-политическое развитие, пройдя фазу, богатую конфликтами и кризисами, впервые в Германии подошло к санкционированному конституцией положению равновесия политических сил в форме “социального государства” и “правового государства”. Дефиницию правового государства мы уже дали в первом параграфе. Охарактеризуем кратко и определение “социального государства”, данного Федеральным Конституционным судом. Так, в одном из своих решений он записал: “Понятие социального государства мыслится как обязанность законодателя к социальной активности во имя сглаживания противоречивых интересов и обеспечения достойных условий жизни”^[5].

Постоянно расширяющееся развитие, а равно продолжающееся обеспечение социального порядка Федеративной Республики Германии выявляется как первостепенная общественно-политическая задача этого свободного демократического государства. Оно вместе с тем постоянно также по-новому должно решать задачу обеспечения единства социального и правового государства, как это в программном виде закреплено в оговорке о социальном государстве в Основном законе ФРГ.

Равновесие сил в демократическом и социальном федеративном государстве ФРГ, достигнутое путем закрепления “принципа социального государства” в положениях Основного закона, конечно, не стало для ее граждан общественно-политическим состоянием, гарантированным навечно или на необозримое время. Однако оно представляет собой постоянную задачу по его обеспечению, сохранению баланса сил путем осознания целесообразности его структурных элементов, передаваемых из поколения в поколение. Эта задача ставит вместе с тем рамки условий для делового и справедливого решения возникающих время от времени социальных вопросов, для преодоления “нужды и неравенства”^[6], от чего несвободно и современное общество в Федеративной Республике Германия.

Использование в определенной степени богатого опыта Германии в становлении гражданского общества имеет немаловажное значение и для России, и для других стран СНГ. Такие элементы гражданского общества как собственность, труд, предпринимательство, общественные объединения, отправления религиозных культов, воспитание, образование, наука, культура, семья и средства массовой информации имеют непреходящее значение и для становления гражданского общества в России. При этом нам постоянно нужно помнить, что формирование демократического правового государства предполагает, прежде всего, становление полноценного гражданского общества. Не будет общества, не будет и государства, так как неполноценное общество просто не воспримет его.

И другой аспект. Полноценное гражданское общество освобождает государство от непосильных тягот, связанных с развитием культуры, науки, образования, укрепления семьи, решения вопросов демографии и т.д. Это общество будет кровно заинтересовано в защите своих ценностей. Почему в 1917 году большевики так триумфально победили? Потому что в абсолютистской России не было настоящего гражданского общества. Почему в 1991 году лидеры трех республик так легко развалили Советский Союз, несмотря на то, что в марте того же года подавляющее большинство граждан в нем проголосовали за его сохранение? Опять-таки потому что не было полноценного гражданского общества. Поэтому правы те зарубежные ученые, которые утверждают, что демократии процветают, когда о них заботятся граждане, желающие использовать свои завоевания свободы для участия в жизни своего общества, когда они присоединяют свой голос к общественным действиям, участвуют в выборах представителей, подотчетных в своих действиях, и признают необходимость терпимости и компромисса в общественной жизни.

Говоря о развитии гражданского общества в России после октября 1917 года, следует упомянуть антиэтатическую стратегию большевиков, что обернулось для России катастрофой. Одна “половинка” общества вознамерилась уничтожить другую (государство), а в результате сама была ею “проглочена”. Это во многом предопределило установление в советском обществе тоталитарного режима. Произошло фактически поглощение государством гражданского общества. Последствия такого поглощения ныне хорошо известны.

Однако экспансионизм государства оборачивается медленной катастрофой и для него самого. В экономике исчезает свободный, компетентный, инициативный и ответственный хозяин, в политике – свободный, самодеятельный гражданин, в духовной сфере – свободный творческий ум. Фактически, таким образом, перекрываются живые источники, питающие не только гражданское общество, но и само государство. Лишенная живительных соков тоталитарная система, в конце концов, разваливается под собственной тяжестью. Достаточно сказать, что антигуманная политика в отношении российского крестьянства в 30-е годы, политика насильственной коллективизации так разрушила этот сектор народного хозяйства, что он до сих пор не может встать на собственные ноги.

Исторический опыт взаимодействия государства и гражданского общества свидетельствует о контрпродуктивности подмены имманентной современному обществу двухполюсной структуры, структурой монолитной. Наибольшего успеха в XX веке добивались те демократические страны, где государство и гражданское общество, эти две “половинки” социального целого, сосуществуют (пусть не всегда безоблачно), дополняя, уравновешивая, корректируя друг друга. Это, в частности, подтверждает и опыт ФРГ.

Отсюда вывод: условием существования демократического строя является не только традиционное разделение государственной власти между законодательными, исполнительными и судебными органами и установление между ними гармоничного баланса, но и дополняющее их разделение между государством и обществом. Именно в этом и заключен глубинный смысл и непреходящее значение идеи “общественного договора”. Этот договор в форме консенсуса, согласия нуждается, как мы продемонстрировали на примере Германии, в постоянном возобновлении и поддержании, обогащении его новыми идеями, которые отражают императивы времени. Именно на это направлены главные усилия цивилизованных государств, именно поэтому они и процветают^[7].

Вместе с тем, формирование гражданского общества – сложный, многоплановый, противоречивый и длительный процесс.

На основании всего вышеизложенного можно сделать следующие выводы:

1. Правовое государство является многосторонним постулатом.

2. Для высокой эффективности правового государства необходимо сочетание и единство его формального и материального принципов, тесно связанных с дальнейшим укреплением и развитием демократии.

3. Весь процесс исторического развития в Германии свидетельствует о том, что понятие правового государства подчинено гражданскому обществу с акцентом на обеспечение прав и свобод личности (общество личностей).

4. Постоянное развитие правового государства, а равно предопределяющееся обеспечение социального порядка в ФРГ выявляются в качестве первостепенной общественно-политической задачи этого государства, причем постоянно решается задача обеспечения единства и определенного соотношения правогосударственности и социальной государственности, тесно связанных с развитием демократии.

5. Условием существования демократического строя является не только традиционное разделение государственной власти между тремя ее ветвями и установление между ними гармоничного баланса, но и дополняющее их разделение между государством и гражданским обществом.

Основополагающие принципы и институты правового государства ФРГ могут быть использованы при формировании правового государства в России и других странах СНГ.

1. Пейн Томас. Избранные сочинения. – М., 1959. ↑

2. 1. Pankoke Е. Soziale Bewegung – Soziale Frage – Soziale Politik. Stuttgart, 1970.

   ↑

3. Biedenkopf K. Sozialpolitik und Arbeit, in: Momsen H. u.a. (Hg):Industrielles System und politische Entwicklung in der Weimarer Republik. Dusseldorf, 1974. S. 290-303. ↑

4. Mason T.W. Sozialpolitik im Dritten Reich. Opladen, 1978. ↑

5. Fechner Erich. Freiheit und Zwang im sozialen Rechtsstaat. Tubingen, 1953. ↑

6. Zacher H.F. Sozialstaatsprinzip. In: Handworterbuch der Wirtschaftswissenschaft. Stuttgart/Ttibingen, 1977. S. 152-160. ↑

7. Ebenda; Avenarius H. Kleines Rechtsworterbuch. Bonn, 1985. S. 494. ↑