Закон о ФКС содержит большой раздел, в котором помещены общие предписания, относящиеся к производству в суде, а также большой раздел, отражающий особую часть производства в суде по всем 15 пунктам компетенции ФКС, содержащимся в § 13 Закона о данном суде (см. табл. 13).

В общей части говорится об исключении из процесса и отводе судей, о представительстве субъектов права (адвокатов, сторон федерации, земель, их конституционных органов). Все ходатайства, адресованные ФКС, должны подаваться в письменной форме. Они должны быть обоснованы, содержать необходимые доказательства, т.е. в ходатайствах должна содержаться как бы модель позитивного решения: ссылка на статью Основного закона ФРГ, изложение обстоятельств дела и точно сформулированное требование; может быть дана и развернутая правовая мотивировка. Заявление в суд подается с таким количеством копий, чтобы их хватило всем тем, кто должен быть приглашен в суд. Недопустимые или явно необоснованные ходатайства возвращаются судом заявителям, во втором случае – для устранения недостатков в течение определенного срока.

Таблица 13

Федеральный конституционный суд*

Наличие дел и вид урегулирования		1-й сенат			2-й сенат
	1996	1997	1998	1996	1997	1998
Количество дел на начало года	1840	1848	1969	1445	1489	1420
Новые дела	2599	2636	2419	2647	2442	2364
Конституционные жалобы	2557	2584	2381	2560	2378	2295
Нормоконтроль	30	34	22	15	14	22
Другое производство	12	18	16	72	50	47
Дела, разрешенные в самом суде	2591	2495	2499	2603	2511	2500
Другие виды разрешения	165	176	185	272	256	188
Количество дел на конец года	1848	1989	1909	1489	1420	1284
Разрешено конституционных жалоб	2372	2281	2250	2269	2202	2204

* – Статистический ежегодник ФРГ за 2000 г., с. 350.

Разбирательство в суде, как правило, устное, открытое. Решение, принятое на основе устного разбирательства, называется постановлением, постановление суда без устного судопроизводства называется решением. Допустимы частичные или промежуточные решения. Решения провозглашаются “именем народа”.

При допросе свидетелей, экспертов, а также других лиц и при всем остальном судебном производстве ФКС руководствуется регламентом данного суда^[1], положениями Уголовно-процессуального и Гражданско- процессуального кодексов.

Решение по конкретному делу принимается ФКС за закрытыми дверями, в письменном виде, с необходимым обоснованием и подписывается судьями, принимавшими участие в деле. Оно может быть оглашено первоначально в кратком виде по существенным моментам, а затем обнародовано в течение 3-х месяцев. В случае особой сложности дела этот срок может быть продлен, о чем ФКС принимает специальное решение.

Как положительный фактор в деятельности суда следует отметить введение в 1971 году права на вотум членов ФКС, оставшихся при принятии решения в меньшинстве. Он называется “особым вотумом” (особое мнение).

Смысл вотума меньшинства заключается в возможности критики принятого решения. А это означает, что хотя решение и принято данной судебной инстанцией, имеющей за собой последнее слово, тем не менее, и оно подвержено публичной критике и дискуссии, следовательно, последнее слово все-таки за общественностью. И нередко в ФРГ уже бывало так, что в результате борьбы демократическая общественность добивалась победы: ФКС приходилось модернизировать свое решение.

Решения Федерального конституционного суда обязательны для всех конституционных органов федерации и земель, а равно и для всех судов и учреждений. Решения ФКС публикуются, но никаких других дополнительных мер суд не предпринимает: общепринято, как конституционный обычай, что все заинтересованные стороны руководствуются этими решениями. Это, безусловно, огромный плюс. К примеру, в Российской Федерации – это “болевая” точка, которую приходится преодолевать указами Президента РФ, что связано с низкой правовой культурой и недостаточным уровнем правосознания должностных лиц.

Федеральный конституционный суд, как контрольная власть, имеет огромное значение в политической и общественной жизни Германии. Мы уже отмечали, что правовое государство вверено в ФРГ фактически специфическим образом судам пяти юрисдикций. Эта правовая защита при помощи судов достигает своей высшей точки в этой стране в том единственном в своем роде изобилии компетенции, влияния и ответственности, которые внутренне присущи ФКС. Довольно точную оценку деятельности суда дал профессор Хэберле. “Он влияет на государственный и общественный процессы, – пишет профессор, – путем разнообразного сотрудничества с другими публичными государственными функциями, которые он не только контролирует, но также побуждает к действию и даже требует этого, да более того, даже принуждает к действию путем вынесения своих постановлений”^[2].

Федеральный конституционный суд вносит большой вклад в фундаментальное концептуальное развитие учения о праве и государстве. В соответствии с Законом о нем, ФКС наряду с решением вопроса по существу может высказаться и о мерах по совершенствованию тех или иных институтов (но только с юридических, а не политических позиций). Так, демократические компоненты и компоненты правового государства – непоколебимого ядра Конституции ФРГ (приоритет прав человека, принципы демократии, социального правового государства, республиканизма, федерализма) – были сведены воедино им в емкое понятие “свободно-демократического строя”. Этот строй, по оценке ФКС, включает в себя следующие элементы: “уважение прав человека, конкретизированных в Основном законе, прежде всего, прав человека на жизнь и свободное развитие личности, народный суверенитет, разделение властей, ответственность правительства, связанность исполнительной власти правом и законом, независимость судей, принцип многопартийности и равенства возможностей для всех политических партий с правом, в соответствии с конституцией, на образование и деятельность оппозиции”^[3].

Как известно, неизменность гарантии человеческого достоинства, согласно ст. 1, абз. 1. Основной закон выразительно закрепил в ст. 79, абз. 3. В развитие этих конституционных норм ФКС в своем постановлении официально определил, что человеческое достоинство является ядром (сердцевиной) конституции и ее высшей ценностью^[4].

Концептуальный характер носит постановление ФКС об ограничении вмешательства государства в основные права человека и гражданина. По его оценке, важнейшим принципом для определения границ основных прав является принцип соотносительности, соизмеримости, т.е. институт запрета чрезмерности государственного действия^[5]. В принципе, это означает, что ограничение основных прав (государственные меры (нормы), ограничивающие основные права, хотя действительно и возможны, но они никогда не смеют переступить определенную меру) должно иметь законные рамки. В частности, это обусловливает для норм, ограничивающих основные права (нормы законодателя или администрации), следующее: они должны быть способными достичь намеченной цели или способствовать ее достижению; они, по возможности, должны быть наиболее щадящими, если в распоряжении имеется несколько равно эффективных норм; бремя, которое норма возлагает на гражданина, не может нарушать соотношения между содержащейся в ней тяжестью и значением цели, которая должна быть достигнута при помощи этой нормы.

Институт запрета чрезмерности государственного действия, концептуально развитый ФКС, имеет фундаментальное правогосударственное значение. Основа действия его механизма является системой для обеспечения прав и свобод, закрепленных в основных правах: действительные основные права требуют защиты личности как можно шире, но одновременно они требуют и необходимого учета интересов общества.

В одном из своих постановлений ФКС определил, что принцип виновности является конституционным принципом (нормой-принципом – А.С.).

Федеральный конституционный суд неоднократно обращался в своих постановлениях и к фундаментальному развитию других принципов правовой государственности. Так, в одном из своих решений он подчеркнул, что институт разделения властей является “несущим организационным принципом конституции”^[6]. В другом решении ФКС установил, что связанность исполнительной власти законом и правом имеет место не только при вмешательстве в свободу и собственность, как это осуществлялось в XIX веке, но и при исполнении управления работами (чтобы не было места для принудительного, рабского труда – прим. А.С.) и даже “при всех существенных решениях”.

Практика ФКС дала столь детальное регламентирование связей между партиями и государством, какого не знает пока ни одна другая страна цивилизованного мира. ФКС, не считая партии органами государства, признает за ними статус “конституционно-правового института”^[7]: они являются “интегрированными составными частями конституционного строительства”^[8].

Федеральный конституционный суд дал толкование положений ст. 44 Основного закона, особенно в плане создания следственных комитетов бундестага, с переносом этого положения и в отношении аналогичных комитетов парламентов земель.

Решение ФКС от 12 июля 1994 г. прояснило вопрос о допустимости использования бундесвера за границей в рамках системы коллективной безопасности. Для такого использования требуется одобрение парламента.

Согласно оценке ФКС, необходимость законного правового основания, а равно полномочия в соответствии с принципом оговорки, должна быть соблюдена не только “при вмешательстве в свободу и собственность”, но и при правовом благоприятствовании (в отношении льгот, заключенных, школ и т.д.)^[9]. Как это толкование актуально для России и других стран СНГ, где еще зачастую “наследуются” от “опыта” бывшего Союза ССР незаконные льготы различным категориям граждан, особенно высокопоставленным: дачи, машины, квартиры и т.д.

Что касается компетенции ФКС о проверке соответствия Основному закону ФРГ федеральных и земельных законов, то это направление его работы занимает значительное место в общем объеме многоплановой деятельности суда (см. вышеприведенную табл.).

Так, по данным немецкой печати, Федеральный конституционный суд за время своей деятельности 216 раз лишал силы законы и нормативные акты федерации и земель, еще 124 закона и нормативных акта, принятые бундестагом и ландтагами земель, были объявлены несоответствующими Основному закону (без объявления их ничтожными)^[10]. В качестве примера можно привести решение ФКС в октябре 1982 г. об объявлении ничтожным федерального закона от февраля 1981 г. о государственной ответственности за причинение ущерба. Основание отмены закона: у федерации для принятия такого закона не хватает компетенции^[11]. В декабре 1983 г. ФКС в своем решении запретил антинародную перепись населения, поскольку критерии, под которыми она должна была проводиться, давали исчерпывающую информацию на каждого гражданина ФРГ^[12]. В своем решении от октября 1984 г. Федеральный конституционный суд в лице своего 1-го сената в ответ на конституционную жалобу констатировал, что нарушение тайны почтовой корреспонденции и телефонных разговоров допустимо в соответствии с федеральным законом от 1968 года^[13].

В целом, деятельность ФКС в осуществлении конституционного контроля многогранна, плодотворна, но иногда противоречива. Подробно об этом – в последнем параграфе монографии.

Вместе с тем, нормативное толкование ФКС рассчитано на неоднократное применение, осуществляется в отношении широкого круга общественных отношений, является официальным и обязательным. Правовая позиция суда, выраженная в решении по конкретному делу, распространяется не только на участников конституционного спора, в связи с которым она была сформирована, но и на неограниченный круг лиц. Фактически решения ФКС являются источниками права и им присуща материально-правовая сила закона.

ФКС фактически выполняет в определенных пределах и правотворческую функцию, осуществляя конкретизацию и интерпретацию норм Основного закона ФРГ. Эта позиция ФКС подчас расходится с позицией законодателя и правоприменителей. ФКС также создает новые нормы, в особенности процедурного характера, выполняющие пробелы Основного закона ФРГ. Процедуры, создаваемые ФКС, как и акты собственного толкования, имеют нормативно-регулирующее значение. В этом смысле они являются и высшими по своей юридической силе нормами права, которые распространяются на неопределенный круг случаев и субъектов конституционно-правовых отношений.

Значительна деятельность ФКС по вопросу обеспечения соблюдения ст. 103 Основного закона (в суде каждый имеет право быть выслушан). Это подчеркнул в своем реферате, посвященном 40-летию Основного закона ФРГ, профессор Аренс. По его оценке, большинство положительно разрешенных данным судом конституционных жалоб касались именно обеспечения действия указанной статьи Конституции ФРГ^[14]. Таким образом, Федеральный конституционный суд выполняет ту роль, о которой говорил цитированный нами ранее профессор Хэберле (см. сноску 5). а именно, что этот суд не только контролирует, побуждает, но и принуждает к действию путем вынесения своих постановлений.

Важное место в деятельности ФКС занимает рассмотрение конституционных жалоб. Факты свидетельствуют о том, что подавляющее число граждан ФРГ верит в магическую силу Конституционного суда. Это подтверждается стремительностью роста числа жалоб, подаваемых в ФКС. В 1972 году их число составляло всего 1529 за год, а через 11 лет, в 1983 году возросло более чем в 6 раз, составив 10767 жалоб^[15]. С начала работы ФКС в 1951 г. и по 1984 г. включительно было зафиксировано 61459 обращений в Конституционный суд, в том числе имели место 58475 конституционных жалоб^[16]. А в ноябре 1989 года, вскоре после празднования 40-летия ФРГ, судьи Конституционного суда зарегистрировали 75-тысячное обращение в суд. Причем характерно, что из всего числа 64293 решений по жалобам (данные – на конец 1990 г.) 60639 решений были отнесены к числу фактически недопустимых, бесперспективных или не имеющих важного значения^[17].

Все это свидетельствует об огромном престиже Федерального конституционного суда у населения страны. Вместе с тем, это же говорит и о чрезмерно огромной перегрузке всего аппарата ФКС, небольшого по своей численности. В связи с ростом нагрузки в середине 80-х годов бывший тогда президентом ФКС профессор В. Зайдлер вынужден был констатировать, что “бывают дни, когда не хватает даже персонала для того, чтобы просто вскрывать все поступившие письма”^[18]. При этом профессор В. Зайдлер выразил опасение, что если в год будет поступать более шести тысяч писем с жалобами, то принцип конституционной жалобы превращается в бессмыслицу, фикцию. Чтобы сдержать поток жалоб, Зайдлер предложил еще в 1985 году ввести своеобразный денежный барьер для жалобщиков: в случае отклонения (непринятия) жалобы – плата по тарифу в тысячу марок, в случае определенного злоупотребления использования ФКС путем подачи жалобы – плата до 5 тысяч марок. Кроме того, жалоба не принимается, если жалобщик вовремя не внес задаток в 500 марок^[19].

Однако эти меры ничего не дали и уже в конце 1989 года федеральные судьи отмечали, что поток жалоб не уменьшился и устойчиво удерживается на уровне 8 тысяч в год^[20]. В связи с этим мало что изменилось в отношении безысходности разрешения жалоб: сбылось предсказание профессора В. Зайдлера. Если в 1985 году на 100 жалоб, в лучшем случае, приходилась одна, которая увенчалась успехом, то по последним данным судебной статистики, только 1,45% жалобщиков добились победы^[21]. Поэтому остряки шутят, что идти с жалобой в ФКС – это, значит, иметь меньше шансов, чем попытаться играть в рулетку в соседнем Баден-Бадене.

Ежегодно около 8 и более тысяч граждан идут с жалобой в Карлсруэ, но судебная бюрократия грубо сортирует жалобы и, в конечном счете, из них остается чуть более 5 тысяч (см. табл. 13). Они-то и попадают в Федеральный конституционный суд. В целом, оба сената в состоянии обработать около 5 тысяч жалоб, по 4,5 тысячам принимаются конкретные решения.

В палате проверяется подведомственность (а также допустимость) и обоснованность жалобы. Как свидетельствует немецкая печать, в 99 из 100 случаев конституционная жалоба не принимается. Стереотипный ответ (резолюция) один и тот же: жалоба не принимается к рассмотрению, так как она имеет недостаточную перспективу на успех (мало шансов).

Многие жалобщики осознают, что ФКС не является суперревизионной инстанцией, которая призвана исправлять умозрительные, правовые или регулировочные ошибки других государственных инстанций. Судьи ФКС должны лишь исключительно проверить, не был ли ущемлен в своих основных правах тот или иной гражданин. Что касается решений по принципиальным вопросам в различных отраслях права в связи с жалобами, то Конституционный суд принимает их одновременно с рассмотрением конкретного дела (жалобы) по существу. В целом, за год Федеральный конституционный суд принимает от 40 до 50, иногда до 80 решений по принципиальным вопросам, в том числе около 50 решений по нормоконтролю^[22]. Тем самым, в основном судьи ФКС были заняты работой по проверке бесперспективных дел. Поэтому не случайно, что еще президент ФКС профессор В. Зайдлер ставил вопрос о “переходе к американской модели”: американские судьи решают только в отношении случаев, которые они считают существенными.

Как свидетельствуют конкретные данные (см. табл. 13), федеральный конституционный суд, так и поступил в конце концов: ежегодно в суде находятся около 5 тысяч жалоб, из которых 4,5 тысячи суд в состоянии решить в 1-м и 2-м сенате.

В решении специалистов ФКС конституционная жалоба является инструментом, переливающимся различными цветами. Она имеет, как однажды констатировал бывший член ФКС Ханс Кучер, разнообразное значение; “Наряду с ее казуистическим кассационным эффектом ей присущ также всеобщий рекламно-броский эффект, а функции, интегрирующей гражданина в государство, присуща высокая ценность самого факта интеграции”^[23].

Юрист X.Кучер отмечает также, что перегрузка судей ведет к таким парадоксальным ситуациям, что в явно бесперспективном судопроизводстве решение по важным вопросам принимается очень быстро, но с огромным опозданием: решения заставляют нередко ждать себя 4 года и более. Ежегодная статистика ФКС свидетельствует о том, что от старого в новый год в ФКС остаток нерассмотренных жалоб составляет из года в год порядка 2-3 тысяч.

Однако ни длительное время ожидания, ни скудные надежды на успех не пугают жалобщиков. Принцип надежды, кажется, обладает магической притягательной силой. Это, в свою очередь, радует судей как политиков и поэтому они боятся радикальных реформ. Причину этого называет Г. Вёрман, старший по чину научный чиновник ФКС: ампутации конституционной жалобы “могли бы иметь своим следствием длительную утрату доверия граждан к институтам государства”^[24].

Вопрос, принять или не принять определенную жалобу к производству, решает практически один судья ФКС: он компетентен за определенные правовые сферы и от него полностью зависит “очистить” ли случай со своими двумя коллегами по палате или же представить его в сенат с предложением разрешения. При этом весьма характерна следующая деталь. Как уже отмечалось, в каждом сенате по три представителя от ХДС и по 3 представителя от СДПГ, а также по 2 изменяющихся “нейтрала” (фактически от СвДП и СДПГ). Но в палате из- за малого числа судей (“по закону малых чисел”) этот принцип не выдерживается. Может случиться так (и случается), что одну палату, например, во втором сенате образуют три консерватора – пресловутая “темная” палата. Если они едины, а почему бы им не быть единомышленниками в рамках одной партии, то на протяжении многих долгих лет они господствуют в целых отраслях права, прежде всего, господствуют путем негативного отбора.

В этом аспекте можно привести два примера (бытовой и политический) и два правовых вопроса: должна ли консультантка в сфере аптекарских товаров выдать имя человека, имеющего болезненное пристрастие к чему-либо и, тем самым, разрушить доверие, строившееся годами? Или: разрешено ли судьям при помощи заявлений в газетах протестовать против оружия массового уничтожения? Обе эти жалобы должны решаться сенатом в целом, но трио решило дело между собой – отказом.

Практика показывает: признать или нет нападки на Основной закон – зависит от правосознания, усмотрения и представительности (партийности) судьи.

Федеральный конституционный суд называют иногда “эрзац- кайзером”, настолько высок и непререкаем его престиж. Именно в нем видят многие граждане последнее прибежище от всевластия государства. Однако, высшая судебная инстанция ФРГ, как подчеркивает печать этой страны, из-за чрезмерной перегрузки находится в преддверии коллапса.

Что касается практики обеспечения господства (верховенства) закона Федеральным конституционным судом, то он во всей своей деятельности неукоснительно требует соблюдения законов всеми конституционными органами федерации и земель, а также судами всех юрисдикций, учреждениями и общественными организациями.

В данном параграфе были рассмотрены основные направления деятельности и часть практики Федерального конституционного суда. Вместе с тем, направление деятельности и практика данного суда, безусловно, несравненно шире. Они будут далее глубоко исследованы в последующем изложении.

Из всего сказанного можно сделать вывод, что Федеральный конституционный суд является мощным инструментарием механизма реализации основных принципов правового государства.

Вопрос относительно утверждения, данного в начале данного параграфа о том, что Федеральный конституционный суд обладает более мощными полномочиями, чем все остальные федеральные органы государственной власти вместе взятые, будет подробно рассмотрен в последующем изложении в плане анализа противоречий развития правового государства.

Анализ опыта организации и деятельности одного из старейших в Европе Конституционного суда позволяет высказать ряд суждений, направленных на совершенствование конституционного контроля в России.

Результаты функционирования в недавнем прошлом Комитета конституционного надзора СССР и ныне деятельность Конституционного суда России дают возможность предметно оценивать эффективность некоторых правовых норм и в свете европейского опыта дополнять их и конкретизировать в Законе о Конституционном суде Российской Федерации и в Регламенте этого суда.

Нуждается в изменении порядок выдвижения кандидатов в члены Конституционного суда. Процесс следует по возможности деполитизировать. Правом выдвижения кандидатов целесообразно наделить ряд органов: Президента, Правительство, каждую палату парламента в отдельности. Используя опыт Германии, целесообразно было бы выдвигать в состав Конституционного суда России судей из состава Верховного суда, Высшего арбитражного суда России и создаваемого Административного суда РФ.

Требуется усиление гарантии независимости судей. Следовало бы исключить из Закона о Конституционном суде какие-либо возможности досрочного прекращения их полномочий, кроме одного: решения самих конституционных судей большинством в 2/3 голосов, если налицо имеются прямо обозначенные в законе основания, в числе которых уместными представляются, в частности, потеря уважения и доверия, а также явная демонстрация своего политического кредо посредством акций вне рамок Конституционного суда.

Следует разработать и внести в Закон о Конституционном суде России положение о процессуально-правовых инструментах проведения в жизнь решений этого суда. Если исполнительная власть не принимает к тому необходимых мер, Конституционный суд обязан рассматривать вопрос об ответственности высших должностных лиц.

1. BGBL. I. S. 99. ↑

2. Häberle P. Verfassungsgerichtsbarkeit. Darmstadt. 1976. S. XI. ↑

3. Bverf GE 8. S. 1 ff. ↑

4. BverfGE 27, 1 ff, 6 ff. ↑

5. BverfGE 30, 292 ff, 315 ff. ↑

6. BverfGE 3, 247,34,59. ↑

7. Bverf GE. Bd. 9. S. 9; Bd. 24. S. 2; Rudzio W. Das politische System der Bundesrepublik Deutschland. Opladen. 3 Aufl. Leske und Budrich. 1991. S. 95 ff. ↑

8. Zit nacht Heinz Laufer. Verfassungsgerichtsbarkeit und politischer Prozess. Tübingen, 1968. S. 492. ↑

9. Bverf GE 33, 1; 58, 257. ↑

10. Säcker Horst. Das Bundesverfassungsgericht. Bonn. 4 Aufl., 1989, S. 73 f. ↑

11. Volkswacht. v. 29.10.1982. ↑

12. Spiegel. 1986. H. 2, S. 31. ↑

13. Kritische Justiz. 1985. S. 437 ff; Volkswacht. Die Zeitung des Bezirkes Gera der DDR. vom 27.10.1984. ↑

14. Spiegel. 1982. H. 45, S. 88. ↑

15. Spiegel. 1985. H. 7, S. 79. ↑

16. Staat und Recht. 1990. H. 11. S. 919. ↑

17. Spiegel. 1989. H. 45, S. 88. Bundesverfassungsgericht- Gesamtstatistik. Der 31.12.1990. ↑

18. Spiegel. 1985. H. 7, S. 79. ↑

19. Ebenda. ↑

20. Spiegel. 1989. H. 45, S. 88. ↑

21. Ebenda. ↑

22. Spiegel. 1989. H. 45, S. 88; 1985. H. 7. S. 80; Statistisches Jahrbuch. a.a.o. S. 350. ↑

23. Spiegel. 1989. H. 45, S. 88. ↑

24. Ebenda. ↑