Под корпоративной ответственностью в самом широком смысле следует понимать гражданско-правовую ответственность, возникающую в отношениях, связанных с управлением юридическим лицом, которая может наступать как за неправомерные действия соответствующих субъектов, так и представлять собой обеспечительную «квазикорпоративную ответственность», не связанную с неправомерным поведением. Поэтому любая корпоративная ответственность так или иначе обусловлена участием в отношениях, связанных с управлением юридическим лицом. Из этого объективно следует, что степень участия в отношениях по управлению юридическим лицом того или иного субъекта предопределяет и объем его корпоративной ответственности: чем больший объем управленческих прав у того или иного субъекта, тем выше степень его влияния на действия юридического лица и, соответственно, тем большую ответственность он должен нести. Минимальное влияние на управление юридическим лицом, опосредованное владением миноритарным пакетом акций (долей) в организации, предполагает минимальный объем и ограниченный перечень оснований корпоративной ответственности. Максимальное влияние на управление юридическим лицом, восходящее до уровня корпоративного контроля, обусловливает максимальный объем и наиболее широкий перечень оснований корпоративной ответственности. Это в целом является одинаково применимым как для собственно корпоративной ответственности, связанной с неправомерным поведением лица, привлекаемого к ответственности, так и для «квазикорпоративной ответстственности», носящей обеспечительный характер.

Субъектами корпоративной ответственности являются любые лица, участвующие в корпоративных отношениях и получающие в силу этого возможность так или иначе оказывать влияние на управленческие процессы в юридическом лице. К ним относятся учредители и участники юридических лиц, члены органов управления, в том числе представители государства в советах директоров, иные лица, контролирующие юридические лица, а также сами юридические лица, включая любые юридические лица корпоративного и унитарного типа, в том числе государственные корпорации, государственные компании, унитарные предприятия и учреждения и т.д.^[1] К субъектам корпоративной ответственности могут быть отнесены не только участники юридического лица или члены его органов управления, обладающие корпоративными правами или управленческими полномочиями, но и третьи лица, имеющие фактическую или юридическую возможность участвовать в управлении юридическим лицом. Например, к ним могут быть отнесены лица, имеющие фактическую возможность определять действия юридического лица, в том числе возможность давать указания членам органов управления юридического лица (п. 3 ст. 53.1 ГК РФ). В качестве субъектов корпоративной ответственности могут рассматриваться также кредиторы юридического лица, сторонние инвесторы и т.п., если они влияют на управленческие процессы в юридическом лице, выступая сторонами договора, по которому участники юридического лица обязуются осуществлять свои корпоративные права определенным образом или воздерживаться (отказаться) от их осуществления в интересах таких третьих лиц (п. 9 ст. 67.2 ГК РФ). К такому договору будут применяться правила о корпоративном договоре, заключаемом между участниками юридического лица (хозяйственного общества).

Субъекты корпоративной ответственности в широком смысле – это не только лица, обладающие корпоративными правами, но любые лица, несущие фидуциарные обязанности перед другими участниками этих отношений действовать добросовестно и разумно в интересах юридического лица, его участников или кредиторов в связи с фактическим или юридическим участием в управлении юридическим лицом.

Поэтому в целом субъекты корпоративной ответственности совпадают с субъектами корпоративных отношений и корпоративного управления.

Иногда в круг субъектов корпоративных отношений и корпоративной ответственности предлагают включить не только участников, юридическое лицо и членов органов управления, но и сами органы управления, что представляется необоснованным, поскольку органы управления как таковые не являются субъектами гражданского права, участниками гражданско- правовых отношений, основанных на равенстве, автономии воли и имущественной самостоятельности^[2]. Органы не способны нести какую- либо гражданско-правовую ответственность, поскольку не обладают имущественной обособленностью. Такую ответственность могут нести физические лица – члены органов управления юридического лица, а также лица, осуществляющие управление юридическим лицом по договору с ним (управляющая организация, управляющий) либо в силу фактических обстоятельств. Таким образом, подлинными субъектами управления юридическим лицом, а также представления его в гражданском обороте являются не его органы, а лица, составляющие эти органы или выполняющие их функции – физические или юридические лица, являющиеся субъектами гражданско-правовых корпоративных отношений. В связи с этим нам представляется бесплодной и схоластической известная в науке гражданского права давняя дискуссия о том, является ли орган юридического лица его частью или представителем. Любой орган юридического лица – это по сути всего лишь технико-юридическое обозначение определенного набора компетенции и полномочий, которые осуществляют назначенные в установленном порядке лица, составляющие этот орган или выполняющие его функции. Иными словами, никаких органов на самом деле нет и быть не может, а есть субъекты гражданского права, участвующие в корпоративных отношениях в качестве лиц, выполняющих определенные функции, называемые для удобства «органами» юридического лица, наделенные соответствующими компетенцией и полномочиями. Осуществляя эти компетенцию и полномочия (как во «внутренних», так и во «внешних» корпоративных отношениях), они реализуют в действительности свою собственную волю, которая признается законом волей юридического лица и его органов.

С другой стороны, лица, не являющиеся членами органов управления, но взаимодействующие с юридическим лицом по тем или иным основаниям, связанным с обеспечением надлежащего функционирования юридического лица и прямо или косвенно оказывающие влияние на управленческие процессы, должны, на наш взгляд, рассматриваться как субъекты корпоративной ответственности (например аудитор, регистратор, члены счетной комиссии, ликвидационной комиссии, арбитражный управляющий при банкротстве и т.д.).

Субъекты корпоративной ответственности должны быть участниками того или иного относительного корпоративного правоотношения. При этом момент наступления оснований ответственности и момент привлечения к ней могут не совпадать по времени, что делает возможным привлечение к ответственности в том числе бывших участников юридического лица. В любом случае субъекты корпоративной ответственности, как и структура корпоративных отношений, крайне разнообразны, и это предопределяет необходимость дифференцировать основания и процедуры привлечения к ней.

Основными субъектами корпоративной ответственности в силу их роли в управлении юридическими лицами должны быть признаны контролирующие лица^[3]. Это подтверждается и судебной практикой привлечения контролирующих лиц к различным видам корпоративной ответственности (общекорпоративной и банкротной), которая постоянно возрастает и по количеству дел, и по размеру взыскиваемых сумм^[4].

Контролирующими лицами принято считать субъектов, которые в силу правовых или фактических возможностей способны оказывать решающее влияние на деятельность юридического лица, определять его действия и решения. Речь идет как о владельцах контрольного пакета акций (долей) юридического лица, так и о лицах, имеющих в силу различных оснований (фактических или юридических^[5]) возможность давать обязательные указания органам юридического лица. По существу, контролирующие лица не столько контролируют, сколько фактически управляют юридическим лицом по стратегическим и оперативным вопросам его деятельности. При этом мы не видим принципиальной разницы в том, является контроль над организацией фактическим или юридическим: любой такой контроль создает возможность управлять юридическим лицом и следовательно, служит основанием установления между субъектом такого контроля и иными лицами корпоративных отношений и влечет в силу этого необходимость отвечать за свои действия, в том числе причинившие убытки юридическому лицу или другим участникам этих отношений, то есть нести корпоративную ответственность на общих основаниях с любыми другими субъектами корпоративных отношений. Поэтому ответственность любого контролирующего лица всегда носит корпоративный характер, вопреки мнению некоторых авторов, которые безосновательно пытаются дифференцировать эту ответственность на корпоративную и деликтную в зависимости от того, является контроль юридическим или фактическим^[6].

Попытка дать универсальное определение контролирующих лиц и ввести общие положения об их имущественной ответственности содержалась в законопроекте, разработанном в ходе реформы ГК РФ^[7]. Однако по разным причинам (и не в последнюю очередь из-за технико-юридических недостатков проектируемых норм) соответствующие нормы не вошли в текст обновленной главы 4 ГК РФ о юридических лицах^[8].

Несмотря на имевшиеся недостатки, в целом определение контролирующих лиц в законопроекте правильно отражало существо данного понятия и, если отбросить детали, сводилось к тому, что контролирующим является лицо, которое имеет возможность определять действия (решения) подконтрольного юридического лица. Причем названная возможность имеет место в силу любых оснований: как фактических, так и юридических.

Действующее законодательство содержит несколько определений контролирующих лиц для различных целей.

Например, в ГК РФ есть определение основного общества или товарищества, которое признается таковым, если оно в силу преобладающего участия в уставном капитале другого (дочернего) общества, либо в соответствии с заключенным между ними договором, либо иным образом имеет возможность определять решения, принимаемые дочерним обществом (п. 1 ст. 67.3). Таким образом, основное общество (товарищество) фактически является разновидностью контролирующего лица. Тот же подход отражен и в п. 3 ст. 53.1 ГК РФ, где установлена ответственность лиц, имеющих фактическую возможность определять действия юридического лица, в том числе давать указания членам органов управления юридического лица.

Понятие контролирующих лиц в целях применения правил о сделках с заинтересованностью содержится в абз. 6 п. 1 ст. 81 Закона об акционерных обществах (в редакции Федерального закона от 03.07.2016 г. № 343-ФЗ) и в абз. 6 п. 1 ст. 45 Закона об обществах с ограниченной ответственностью (в редакции Федерального закона от 03.07.2016 г. № 343-ФЗ): контролирующим лицом признается «лицо, имеющее право прямо или косвенно (через подконтрольных ему лиц) распоряжаться в силу участия в подконтрольной организации и (или) на основании договоров доверительного управления имуществом, и (или) простого товарищества, и (или) поручения, и (или) акционерного соглашения, и (или) иного соглашения, предметом которого является осуществление прав, удостоверенных акциями (долями) подконтрольной организации, более 50 процентами голосов в высшем органе управления подконтрольной организации либо право назначать (избирать) единоличный исполнительный орган и (или) более 50 процентов состава коллегиального органа управления подконтрольной организации».

Аналогичное определение контролирующего лица дано также в ст. 2 Федерального закона от 22.04.1996 г. № 39-ФЗ «О рынке ценных бумаг» (далее – Закон о рынке ценных бумаг). В отраслевом законодательстве присутствуют и другие определения отношений контроля в целях антимонопольного регулирования^[9], противодействия легализации преступных доходов^[10], регулирования деятельности хозяйственных обществ, имеющих стратегическое значение^[11], в налоговых целях^[12].

Несмотря на определенные различия суть понятия контролирующего лица неизменна: это лицо, которое имеет возможность определять действия подконтрольного юридического лица. Но если в законах о хозяйственных обществах и в Законе о рынке ценных бумаг такая возможность должна быть формализована в виде наличия юридически закрепленного по различным основаниям права контролирующего лица распоряжаться более 50 % долей в уставном капитале юридического лица или назначать его руководителей, то в ГК РФ указанная возможность признается независимо от того, закреплена ли она в каком-либо юридическом документе в виде определенного права. Тем самым Кодекс признает контролирующими любых лиц, которые юридически или фактически имеют возможность определять действия подконтрольного юридического лица.

Такого же подхода придерживается и Закон о банкротстве^[13]. Согласно п. 1 ст. 61.10 Закона контролирующим должника лицом признается «физическое или юридическое лицо, имеющее либо имевшее не более чем за три года, предшествующих возникновению признаков банкротства, а также после их возникновения до принятия арбитражным судом заявления о признании должника банкротом право давать обязательные для исполнения должником указания или возможность иным образом определять действия должника (выделено мной – О.Г.), в том числе по совершению сделок и определению их условий». Как разъяснил Верховный Суд РФ, «осуществление фактического контроля над должником возможно вне зависимости от наличия (отсутствия) формально-юридических признаков аффилированности (через родство или свойство с лицами, входящими в состав органов должника, прямое или опосредованное участие в капитале либо в управлении и т.п.). Суд устанавливает степень вовлеченности лица, привлекаемого к субсидиарной ответственности, в процесс управления должником (курсив мой – О.Г.), проверяя, насколько значительным было его влияние на принятие существенных деловых решений относительно деятельности должника»^[14].

Идея о возложении на контролирующих лиц корпоративной ответственности основана на том, что такие лица, осуществляя фактически управление юридическим лицом, должны отвечать за свои недобросовестные действия, причиняющие убытки различным субъектам в связи с деятельностью подконтрольного юридического лица. В целом по своей природе такая ответственность традиционно считается деликтной^[15]. Однако в связи с тем, что неправомерные действия контролирующего лица связаны с управлением подконтрольным юридическим лицом, данный деликт преломляется через нормы корпоративного права и приобретает особую корпоративную природу, позволяющую говорить о корпоративной ответственности, которая имеет специальные основания и порядок применения, установленные нормами корпоративного законодательства, а также законодательства о банкротстве. Особый характер ответственности контролирующих лиц, отличающейся от деликтной ответственности, признается и в литературе^[16].

При этом убытки потенциально могут быть причинены контролирующим лицом как самому подконтрольному юридическому лицу, так и его участникам (собственнику имущества юридического лица), а также третьим лицам – кредиторам юридического лица по договорным или внедоговорным обязательствам (в том числе деликтным). В таких случаях вред различным субъектам наносится контролирующим лицом не непосредственно, а через управляющее воздействие на подконтрольное юридическое лицо и отражается на иных субъектах (участниках, кредиторах).

В соответствии с этим, можно выделять три вида корпоративной ответственности контролирующих лиц:

– ответственность контролирующих лиц перед подконтрольным юридическим лицом;

– ответственность контролирующих лиц перед участниками подконтрольного юридического лица (собственником его имущества);

– ответственность контролирующих лиц перед кредиторами подконтрольного юридического лица.

В отечественном праве наибольшую разработку получил первый вид корпоративной ответственности контролирующих лиц непосредственно перед подконтрольным юридическим лицом. Сначала такая ответственность была установлена в законах о хозяйственных обществах в отношении единоличного исполнительного органа и иных членов органов управления юридических лиц^[17]. Затем правоприменительная практика распространила такую ответственность на управляющих любыми юридическими лицами^[18]. Наконец, универсальные для всех юридических лиц нормы об ответственности управляющих и иных контролирующих лиц перед юридическим лицом были введены в ст. 53.1 ГК РФ^[19], которая применяется в том числе к лицам, имеющим фактическую возможность определять действия юридического лица, включая возможность давать обязательные указания членам органов управления (п. 3 ст. 53.1). Фактически речь в ст. 53.1 идет и о «теневых директорах», фактически контролирующих юридическое лицо, и о лицах, обладающих контрольным пакетом акций (долей) в подконтрольном юридическом лице, поскольку таких лиц в силу самого факта обладания контрольным пакетом можно считать лицами, имеющими фактическую возможность определять действия юридического лица.

В то же время судебная практика пока неоднозначно относится к возможности привлечения к ответственности контролирующих участников в соответствии со ст. 53.1 ГК РФ в связи с тем, что общее собрание часто не рассматривается судом в качестве коллегиального органа юридического лица^[20] и отсутствуют основания привлечения таких лиц к ответственности на основании п. 2 данной статьи. Однако независимо от того, считать ли контролирующих участников членами коллегиального органа управления (общего собрания), они в любом случае могут и должны привлекаться к ответственности не на основании п. 2 ст. 53.1 ГК РФ, а на основании п. 3 данной статьи, устанавливающего ответственность лиц, имеющих фактическую возможность определять действия юридического лица. При таком подходе совершенно излишней является норма п. 3 ст. 67.3 ГК РФ, установившая обязанность основного общества (товарищества) возместить убытки дочернему обществу по иску участников (акционеров) дочернего общества.

Специальные законы о хозяйственных обществах также содержат нормы о корпоративной ответственности членов органов управления. При этом соответствующие положения не приведены в соответствие с ГК РФ. Например, в них отсутствует указание на возможность привлекать к ответственности лиц, фактически контролирующих деятельность юридического лица. Представляется, что наилучшим решением были бы полная кодификация норм об ответственности управляющих и иных контролирующих лиц непосредственно в ГК РФ и исключение соответствующих норм из специальных законов об отдельных видах юридических лиц. Пока же в «Дорожной карте» Правительства РФ^[21] совершенствование правового регулирования прав и обязанностей членов органов управления хозяйственных обществ, а также механизмов привлечения их к ответственности предполагается осуществлять в законах о хозяйственных обществах. Например, в п. 14 Дорожной карты предполагается введение в Закон об акционерных обществах ответственности контролирующего лица за убытки, причиненные по его вине подконтрольному хозяйственному обществу.

Как указывалось выше, контролирующими лицами могут быть причинены убытки не только юридическому лицу, но и участникам юридического лица^[22] или собственнику его имущества (учредителю), а также кредиторам. Применение этих видов ответственности контролирующих лиц в отечественном праве в настоящее время пока недостаточно развито. Основная проблема заключается в том, что в законодательстве в общем виде отсутствует фидуциарная обязанность контролирующих лиц при управлении юридическим лицом действовать добросовестно и разумно в отношении других участников юридического лица или кредиторов. Поэтому случаи, когда участникам юридического лица или кредиторам предоставляется право требовать возмещения контролирующими лицами убытков, крайне немногочисленны, а судебная практика исходит из того, что если такое право корпоративным законодательством специально не предусмотрено, то такие убытки не подлежат возмещению, что соответствует принципу специалитета корпоративной ответственности^[23].

Однако в некоторых случаях возможность взыскания соответствующих убытков непосредственно участниками или кредиторами все же прямо предусмотрена законом, и иногда со ссылкой на ст. 53.1 ГК РФ:

– члены ликвидационной комиссии (ликвидатор) по требованию учредителей (участников) или кредиторов обязаны возместить причиненные им убытки по их вине по правилам статьи 53.1 ГК РФ (п. 2 ст. 64.1 ГК РФ);

– члены органов управления обязаны возместить убытки акционеру, причиненные по их вине действиями, нарушающими порядок приобретения акций открытого акционерного общества (главой XI. 1 Закона об АО о поглощениях): п. 2 и 5 ст. 71, п. 6 ст. 84.3, п. 4 ст. 84.8 Закона об акционерных обществах;

– лица, недобросовестно способствовавшие принятию признанного судом решения о реорганизации, обязаны солидарно возместить убытки участнику реорганизованного юридического лица, голосовавшему против реорганизации или не принимавшему участие в голосовании, а также кредиторам реорганизованного юридического лица (п. 4 ст. 60.1 ГК РФ);

– контролирующие лица несут субсидиарную ответственность перед кредиторами юридического лица при банкротстве, если будет доказано, что банкротство случилось по вине контролирующих лиц. Аналогичная ответственность установлена в абз. 3 п. 2 ст. 67.3 ГК РФ в отношении основного общества, по вине которого наступало банкротство дочернего общества;^[24]

контролирующие лица могут нести ответственность перед участником за произошедшую по их вине утрату доли в коммерческой корпорации, возмещая убытки или уплачивая определяемую судом компенсацию (п. 3 ст. 65.2 ГК РФ);

– солидарная ответственность основного общества (товарищества) перед кредиторами дочернего общества по сделкам, заключенным последним во исполнение указаний или с согласия основного общества (товарищества), кроме случаев одобрения сделки органами управления основного общества, если необходимость такого одобрения предусмотрена уставом дочернего и (или) основного общества (абз. 2 п. 2 ст. 67.3 ГК РФ).

В то же время при установлении норм о прямой ответственности контролирующих лиц перед участниками юридического лица или перед его кредиторами необходимо учитывать, что не во всех случаях такая ответственность является оправданной. В частности, следует помнить о том, что взыскание убытков непосредственно в пользу участников может нарушить интересы других участников юридического лица или его кредиторов, которые также вправе рассчитывать на удовлетворение своих требований за счет контролирующих лиц в случаях, когда имущества подконтрольного юридического лица недостаточно для погашения их имущественных притязаний.

Безусловно, в законодательство необходимо вводить как общее понятие контролирующих лиц, так и общие нормы об их ответственности перед подконтрольным юридическим лицом, его участниками или кредиторами. Однако при этом необходимо установить и конкретизировать корпоративные обязанности таких лиц, за нарушение которых наступает корпоративная ответственность, а также учитывать права и законные интересы всех участников корпоративных отношений, в том числе – принцип отделения имущества юридического лица от имущества его участников. Бездумное введение доктрины «снятия корпоративных покровов» в отечественный правопорядок может привести лишь к проблемам правоприменительной практики и судебному произволу.

При рассмотрении проблематики субъектов корпоративной ответственности следует подчеркнуть, что к ним в полной мере должны относиться любые участники корпоративных отношений, в том числе государство и создаваемые им государственные юридические лица, в отношении которых вместо конструкции ограниченных вещных прав могут применяться корпоративные (управленческие) права.

В условиях развития корпоративных отношений государство должно создавать юридических лиц – собственников своего имущества, самостоятельно отвечающих по своим обязательствам. Публичные имущества должны закрепляться непосредственно в казне, одновременно должна иметься возможность привлечения государства к ответственности по обязательствам создаваемых им юридических лиц, однако на тех же общих основаниях, по каким отвечают любые контролирующие лица, что вытекает из принципа равенства всех участников гражданско-правовых отношений^[25]. Таким образом, государство как контролирующее лицо должно отвечать по обязательствам контролируемых им юридических лиц как по общекорпоративным основаниям (п. 3 ст. 53.1 ГК РФ), так и по основаниям, предусмотренным законодательством о банкротстве.

Например, принцип равенства государства с иными участниками гражданских отношений требует также возможности признания государства фактически контролирующим лицом (п. 3 ст. 53.1 ГК РФ) и привлечения его к корпоративной ответственности за причиненные юридическому лицу убытки в тех случаях, когда государственные органы выдают директивы на голосование представителям государства в советах директоров хозяйственных обществ с государственным участием^[26]. С точки зрения положений законодательства о юридических лицах члены совета директоров, как и иных органов управления, несут самостоятельную имущественную ответственность за принимаемые ими решения и не связаны директивами, исходящими от участников хозяйственного общества, которые выдвинули их на должности директора или члена совета директоров^[27]. Поэтому исполнение таких директив, в том числе исходящих от государственных органов, по корпоративным нормам, будет считаться свидетельством наличия отношений фактического контроля, а государство, выдавшее в лице своего органа соответствующую директиву, исполнение которой привело к причинению юридическому лицу убытков, должно на общих основаниях привлекаться к корпоративной ответственности солидарно с членом совета директоров, исполнившим такую директиву (п. 3 и 4 ст. 53.1 ГК РФ).

1. Об особенностях правового положения и участия в корпоративных отношениях различных юридических лиц см. например: Гутников О.В. Особенности правового статуса организаций, созданных на основании федеральных законов, и организаций, созданных для выполнения задач, поставленных перед федеральными государственными органами // Журнал российского права. 2015. № 2. С. 44-57; Он же. Особенности правового статуса Пенсионного фонда Российской Федерации // Адвокат. 2014. № 11. С. 17-27; Он же. Государственные организации как субъекты корпоративных отношений: замена ограниченных вещных прав корпоративными правами государства и совершенствование ответственности государства и государственных юридических лиц // Адвокат. 2016. № 12. С. 5-12; Он же. Государственные организации как субъекты корпоративных отношений: о допустимости участия в корпоративных отношениях унитарных юридических лиц // Журнал российского права. 2016. № 7. С. 44-52. ↑

2. См. об этом: Российское гражданское право: Учебник: В 2 т. Т. I / отв. ред. Е.А. Суханов. М., 2011. С. 191-192; Рубеко Г.Л. Правовой статус органов управления акционерных обществ. М., 2007. С. 16; Ломакин Д. В. Корпоративные отношения: общая теория и практика ее применения в хозяйственных обществах. М., 2008. С. 285; Могилевский С. Д. Органы управления хозяйственными обществами. М., 2001. С. 102-107. ↑

3. См.: Гутников О.В. Контролирующие лица как субъекты корпоративной ответственности // Правосубъектность: общетеоретический, отраслевой и международноправовой анализ: сборник материалов к XII Ежегодным научным чтениям памяти профессора С.Н. Братуся. М., 2017. С. 204-221. ↑

4. С актуальными данными судебной статистики можно ознакомиться на официальном сайте судебного департамента при Верховном Суде РФ по адресу: http://cdep.ru. ↑

5. О различных основаниях корпоративного контроля основных хозяйственных обществ над дочерними см. например: Захаров А.Н. Проблемы применения «иных» оснований корпоративного контроля // Закон. 2015. № 4. С. 133-142. ↑

6. См. например: Ломакин Д. Контроль как форма зависимости юридических лиц // Хозяйство и право. 2018. № 2. С. 16. ↑

7. Проект федерального закона № 47538-6 «О внесении изменений в части первую, вторую, третью и четвертую Гражданского кодекса Российской Федерации, а также в отдельные законодательные акты Российской Федерации» (принят ГД ФС РФ в первом чтении 27 апреля 2012 года). ↑

8. Витрянский В. В. Реформа российского гражданского законодательства: промежуточные итоги. М., 2016. С. 34-35. ↑

9. См., например, ч. 8 ст. 11 Федерального закона от 26.07.2006 г. № 135-ФЗ «О защите конкуренции» // СЗ РФ. 2006. № 31 (Часть I). Ст. 3434; Егорова М. А. Категория «контроль юридического лица» как основной критерий формирования группы лиц // Конкурентное право. 2014. № 1. С. 8-13. ↑

10. См.: Федеральный закон от 07.08.2001 г. № 115-ФЗ «О противодействии легализации (отмыванию) доходов, полученных преступным путем, и финансированию терроризма» // СЗ РФ. 2001. № 33 (Часть I). Ст. 3418; Информационное письмо Банка России от 28.01.2014 г. № 14-Т по вопросам идентификации организациями, осуществляющими операции с денежными средствами или иным имуществом, бенефициарных владельцев // СПС «Консультант Плюс». ↑

11. См. Федеральный закон от 29.04.2008 г. № 57-ФЗ «О порядке осуществления иностранных инвестиций в хозяйственные общества, имеющие стратегическое значение для обеспечения обороны страны и безопасности государства» // СЗ РФ. 2008. № 18. Ст. 1940. ↑

12. См. ст. 25.13 Налогового кодекса РФ; Хаванова И. А. Концепция бенефициарного владельца (собственника) в налоговом праве // Журнал российского права. 2014. № 12. С. 50-60. ↑

13. См.: Николаев А. Р. Правовое положение контролирующих должника лиц в процедурах несостоятельности (банкротства): Дисс… канд. юрид. наук. М., 2013. 213 с. ↑

14. Абз. 2 п. 3 Постановления Пленума ВС РФ от 21.12.2017 г. № 53 «О некоторых вопросах, связанных с привлечением контролирующих должника лиц к ответственности при банкротстве». ↑

15. См. например: Суханов Е.А. Сравнительное корпоративное право. М., 2014. С. 198. ↑

16. См. например: Ломакин Д.В., Гентовт О. Ответственность контролирующих лиц: правовая природа и механизм привлечения к ней // Хозяйство и право. 2016. № 1. С. 29-30; Шиткина И.С. Ответственность фактически контролирующих лиц в корпоративном праве // Закон. 2018. № 7. С. 122. ↑

17. См. ст. 71 Закона об акционерных обществах, ст. 44 Закона об обществах с ограниченной ответственностью. ↑

18. См. постановление Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ от 30.07.2013 г. № 62 «О некоторых вопросах возмещения убытков лицами, входящими в состав органов юридического лица». ↑

19. Ст. 53.1 ГК РФ «Ответственность лица, уполномоченного выступать от имени юридического лица, членов коллегиальных органов юридического лица и лиц, определяющих действия юридического лица» (введена Федеральным законом от 05.05. 2014 г. № 99-ФЗ «О внесении изменений в главу 4 части первой Гражданского кодекса Российской Федерации и о признании утратившими силу отдельных положений законодательных актов Российской Федерации» // СЗ РФ. 2014. № 19. Ст. 2304). ↑

20. См. об этом: Лиханов А.С., Согбатян А.Г. Ответственность теневого директора за причиненные корпорации убытки // Закон. 2017. № 3. С. 140. ↑

21. См. План мероприятий («дорожная карта») «Совершенствование корпоративного управления» (утв. распоряжением Правительства РФ от 25.06.2016 г. № 1315-р) // СЗ РФ. 2016. № 28. Ст. 4756. ↑

22. См.: Степанов Д.И. Ответственность акционера перед акционером: возможна ли постановка такой проблемы? // Корпоративный юрист. 2008. № 11. С. 21; Бойко Т.С. Ответственность участника хозяйственного общества перед другим участником // Закон. 2017. № 3. С. 116-136. ↑

23. См. например: Степанов Д.И. Убытки акционера из-за утраты акциями стоимости не могут быть взысканы с самого акционерного общества // Вестник экономического правосудия Российской Федерации. 2017. № 1. С. 22-23. ↑

24. Подробнее об ответственности контролирующих лиц в банкротстве см. § 8 главы 3 настоящей работы. Возможность привлекать к субсидиарной ответственности контролирующих лиц по обязательствам перед кредиторами за доведение до банкротства в общем виде ранее была предусмотрена абзацем вторым п. 3 ст. 56 ГК РФ, а соответствующие разъяснения содержались в п. 22 постановления Пленума ВС РФ № 6 и Пленума ВАС РФ № 8 от 01.07.1996 г. «О некоторых вопросах, связанных с применением части первой Гражданского кодекса Российской Федерации» // Вестник ВАС РФ. 1996. № 9. ↑

25. Принципиальную возможность привлечения государства к ответственности по различным основаниям в качестве контролирующего лица отстаивает, например, И. С. Шиткина (Шиткина И.С. Имущественная ответственность государства в корпоративных правоотношениях // Закон. 2017. № 5. С. 171-182; Она же. Имущественная ответственность государства как акционера // Правосубъектность: общетеоретический, отраслевой и международно-правовой анализ: сборник материалов к XII Ежегодным научным чтениям памяти профессора С.Н. Братуся. М., 2017. С. 222-236). ↑

26. См. п. 17 постановления Правительства РФ от 03.12.2004 г. № 738 «Об управлении находящимися в федеральной собственности акциями акционерных обществ и использовании специального права на участие Российской Федерации в управлении акционерными обществами («золотой акции»)» // СЗ РФ. 2004. № 50. Ст. 5073. ↑

27. Так, согласно п. 7 постановления Пленума ВАС РФ от 30.07.2013 г. № 62 «О некоторых вопросах возмещения убытков лицами, входящими в состав органов юридического лица», «не является основанием для отказа в удовлетворении требования о взыскании с директора убытков сам по себе тот факт, что действие директора, повлекшее для юридического лица негативные последствия, в том числе совершение сделки, было одобрено решением коллегиальных органов юридического лица, а равно его учредителей (участников), либо директор действовал во исполнение указаний таких лиц, поскольку директор несет самостоятельную обязанность действовать в интересах юридического лица добросовестно и разумно». В подп. 5 п. 2 указанного постановления сказано, что директор не может быть признан действовавшим в интересах юридического лица, если он действовал в интересах одного или нескольких его участников, но в ущерб юридическому лицу. ↑