В июне 1921 года, когда я писал предисловие к 1-му изданию, я, конечно, не ждал, что потребуется второе и третье издания. Я, может быть, тогда воображал себе, что сама борьба против буржуазного или юридического мировоззрения будет легче, чем она оказалась на деле. Но что я ждал достаточно серьезных боев, это видно из наполовину публицистического характера моей книжки. Теперь я, вероятно, писал бы ее в более спокойном и более «научном» духе. Было бы самым лучшим переработать всю книжку заново, превращая ее в настоящее, т.-е. сухое, общее учение о праве, но тогда книжка потеряла бы свое первоначальное значение. А не взирая на вполне сознаваемые мною слабые ее стороны, она все-таки является историческим документом. Поэтому я, не обладая вдобавок достаточным досугом, чтобы засесть за ее основательную переработку, ограничусь буквально лишь перестановкою запятых, парою примечаний и исправлением одной, другой ошибки. Книжка, оказывается, еще нужна, ибо борьба за новый, классовый взгляд на право лишь ныне перебросилась в провинцию, чем, я, конечно, не хочу сказать, чтобы борьба была уже закончена и в центре.

Достигнута ли моя цель? Да и нет! Она достигнута в значительной степени среди молодежи. У молодежи мы читаем даже фразы о том, что классовый взгляд на право уже вне спора, а для молодежи почта исключительно моя работа и была написана. Но, молодежь-то еще довольно таки крепко находится в лапах у старых учителей и усердно повторяет их буржуазные юридические мудрости, лишь под классовым соусом. Как тому испанскому живописцу пришлось ставить подпись под свою картину:  «Это петух!», так и у нас правовым теориям иногда приходится тщательно привешивать ярлычок: «Советское право». Чтобы виднее было! В науке, как и из жизни, еще чересчур в моде просто переименование улиц вместо их перетрамбовки и перекрашивание старых гнилых стен в красный цвет вместо их основательной перестройки.

А такое простое перекрашивание чревато значительными опасностями, от которых нас предостерегал еще тов. Ленин. Когда он в своем политическом завещании нам настоятельно рекомендует к перестройке нашего госаппарата приступить лишь на основах строго научных, то мы его слова должны перенести и на право, как на ту область, которая занимается именно формою организации наших государственных (т.-е. советских) и общественных отношений (т.-е. отношений производства и обмена). А по поводу государственной (а, стало быть, и правовой) теории Ленин специальное предупреждение дал еще раньше, в своем докладе на XI партийном съезде (27 марта 1922 г.). Он цитирует там слова «сменовеховцев»: «Но эта советская власть строит какое государство? Коммунисты говорят, что коммунистическое, уверяя, что это — тактика: большевики обойдут в трудный момент капиталистов, а потом, мол, возьмут свое. Большевики могут говорить, что им это нравится, а на самом деле, это не тактика, а эволюция, внутреннее перерождение, они придут к обычному буржуазному государству, и мы должны их поддерживать». Ленин прямо говорит, что подобные открытые слова гораздо полезнее для нас, чем «сладенькое коммунистическое вранье» («комвранье»). А этого «комвранья» в правовых вопросах у нас сколько угодно. И кончает он эту часть своего доклада словами: «Я говорил о коммунистическом соревновании с точки зрения развития форм хозяйства и форм общественного уклада. Это не есть соревнование, это есть отчаянная, бешеная, если не последняя, то близкая к тому, борьба не на живот, а на смерть между капитализмом и коммунизмом». Я, кажется, был прав, провозглашая настоящую «гражданскую войну» на правовом фронте.

За время после второго издания вышел целый ряд книг, так или иначе дополняющих мою работу, хотя и отчасти расходящихся со мною. На первом месте я назову работу тов. Пашуканиса «Общая теория права и марксизм». Автор также отстаивает классовый характер всякого права, но иначе подходит к своей работе и ставит себе иные задачи. Он сближает «форму права» с «формою товара» и пытается проделать работу, аналогичную К. Марксу в политической экономии, т.-е. «положив в основу своего анализа те обобщения и абстракции, которые были выработаны буржуазными юристами, вскрыть истинное значение, т.-е. историческую обусловленность правовой формы». Таким путем, автор пришел к заключению, что право происходит из товарного оборота и возникает не раньше его, отбрасывая одновременно другой источник права, отношения господства, в виде института частной собственности на средства производства (в первую очередь, на землю).

Это одно. С другой стороны, автор, полемизирующий с защитниками правовой идеологии, одновременно говорит о «форме права», как о «простом отражении чистейшей идеологии», забывая одновременно, что сама форма — не есть простое отражение и что идеология права является отражением права, как конкретной формы. Это объясняется тем, что автор, разбирая одно право буржуазного общества (ведь, политическая экономия в глазах Маркса есть экономия исключительно капиталистического периода), делает выводы о праве вообще, т.-е. и о праве прочих периодов классового общества. Но с этой небольшою оговоркою работа является в высшей степени ценным вкладом в нашу марксистско-теоретическую литературу о праве и непосредственно дополняет мою работу, дающую лишь неполное и далеко недостаточное общее учение о праве. Я сделал эту краткую ссылку на работу тов. Пашуканиса именно в свое оправдание, почему я не иду по той же линии, как при втором издании, и не вношу еще новых дополнений в свою работу, как пособие для общего учения о праве.

Прежние «Общие учения о праве» или «Энциклопедии Права» стремились к тому, чтобы дать первокурсному слушателю готовые общие понятия, абстрактные (из богословия и философии) или конкретные, составленные, по характеристике Энгельса в «Анти-Дюринге», идеологически или априорно: «Раньше из вещи выводят понятие вещи, а вслед за тем поворачивают дело наоборот и оценивают вещи по ее отражению, ее понятию». К этим общим понятиям прибавляли еще кое-какие поправки и дополнения к недостаточному «среднему образованию» слушателей, напр., о свободе воли: или т. п. пояснения, которые теперь отнесены к теории исторического материализма и др. доктринам. Мы свой курс марксистского учения права вынуждены начать с полемики, с классовой борьбы на «идеологическом фронте». И подносим мы не столько готовые ответы, сколько ясные вопросы. Ибо еще Маркс сказал: «Формулировка вопроса есть его решение».

Этот прием будет лучшим средством против «слишком быстрого изучения» вопросов, от которого как-то предостерегал тов. Ленин. Мы, конечно, вынуждены быстро учиться, но не слишком быстро, не хватая на лету, не составляя себе понятий, просто перелистывая книги, а тщательно их изучая и последовательно продумывая поставленные вопросы, ибо наша задача не только (и не столько) присвоение тех или иных знаний, но выработка целого и целостного мировоззрения.

Мы утверждаем, что всякое право, в нынешнем смысле слова, является понятием классовым и что оно вместе с классовым обществом умрет. Но мы же ныне знаем, что этот процесс «умирания» государства и права является процессом крайне длительным. Мы не можем удовлетвориться коротенькою цитатой, что буржуазное общество переживает переходный период от классового общества к социализму и коммунизму, а по пути, значит, в один прекрасный день, умрет. Если вспомнить слова Энгельса о «юридическом мировоззрении», как классическом мировоззрении буржуазии вообще, то надо готовиться к длительной борьбе за упразднение этого буржуазного мировоззрения, т.-е. за перерождение этого мировоззрения и замену его новыми, и в области права. Когда т. Ленин говорил, что лишь завоевав государственную власть и образовав новое государство пролетарского типа, т.-е. Советскую власть, пролетариат сумеет проделать великую «культурную революцию», то его слова относятся полностью и к праву, как форме организации общественных отношений, т.-е. отношений производства и обмена. Было бы легкомысленно верить, что такая грандиозная переорганизация общественных отношений возможна в формах, просто заимствованных у буржуазии. Побольше критики, в том числе и самокритики, в области права!..

П. СТУЧКА

12 июня 1924 г.