Ряд вышеприведенных теоретических выводов представляет собой фундамент для надлежащего критического осмысления оптимального регулирования прав и обязанностей участников залогового правоотношения в рамках залога обязательственных прав, что и является целью настоящей главы. При этом в предмет текущей части работы входит анализ именно отличительных (не типичных для иных видов залога, в том числе традиционного залога материальных вещей) особенностей содержания залогового правоотношения при залоге обязательственных прав (требований). Такая лимитация позволяет сосредоточиться на частной проблематике анализируемого института, оставив за скобками иные вопросы более общего характера.

Причины наличия сообразных особенностей содержания залогового правоотношения при залоге обязательственных прав точно так же, как и для существования сообразных теоретических фундаментальных проблем, предопределены специфическим предметом залогового обременения – обязательственным правом (требованием), которое детерминирует возникновение отличительных для содержания правоотношений именно при залоге обязательственных прав вопросов. Последние можно распределить на следующие 4 группы:

1) особенности регулирования защиты должника по заложенному требованию, что фактически сводится к вопросам правового регулирования порядка и эффекта уведомления должника залогодателя о залоге обязательственных прав (требований);

2) особенности обеспечения сохранности обеспечения в виде заложенного права (требования);

3) специфика извлечения ценности из заложенного права требования посредством ius exigendi (прямого требования залогодержателя к должнику залогодателя об исполнении заложенного обязательства в свою пользу^[1]) залогодержателя;

4) особенности залогового старшинства при залоге обязательственных прав (требований).

С целью проведения надлежащего (в том числе системного) исследования для каждой из вышеприведенных групп, представляющих собой консолидированный пласт особенностей залогового правоотношения, выделен отдельный параграф, где будет рассматриваться сообразный блок вопросов, лимитированный тематикой соответствующей части работы.

^[2] По общему правилу осуществление сделки залога обязательств между залогодателем и залогодержателем не требует согласия должника (п. 1 ст. 358.2 ГК РФ). Таким образом, отечественный закон прямо допускает в названном случае исключение из принципа относительности обязательств, в том числе предусматривая эффективность сделки залогодателя и залогодержателя против должника (п. 2, 3 ст. 358.6 ГК РФ). Подобное исключение из принципа относительности должно сопровождаться полноценной защитой должника, положение которого не должно быть ухудшено^[3].

При этом данная цель (обеспечить должника полноценной защитой) может быть достигнута лишь в том случае, если правопорядок признаёт, что при исполнении неуведомленным о залоге должником своего обязательства залогодателю, следует считать, что он надлежаще исполнил свое обязательство, даже если договором или законом предусмотрено, что исполнение должно быть осуществлено залогодержателю.

Отражение данного принципа регулирования можно найти как в современных европейских законодательствах, так и в российском праве.

Так, во французском праве устанавливается, что залог права требования вступает в силу в отношении сторон и распространяется на третьих лиц со дня заключения сделки; в отношении же должника залог права вступает в силу с момента уведомления, в противном случае надлежащим получателем исполнения по заложенному требованию будет исключительно залогодатель (ст. 2361-2362 ФГК)^[4].

Немецкий правопорядок придерживается аналогичной позиции о том, что в отсутствии уведомления о залоге должник вправе производить исполнение в адрес залогодателя (хотя последний в силу § 1281 ГГУ уже не является лицом, уполномоченным на единоличное получение исполнения). Примечательно, что для реализации данной идеи немцы включили в ГГУ достаточно категоричное правило о том, что сам залог прав не является действительным до тех пор, пока не произошло уведомление должника (§ 1280 ГГУ). При этом немецкая доктрина придерживается мнения о том, что данное положение ГГУ является слишком жестким, поскольку нет никаких стоящих правовых и политико-правовых оснований порочить сделку залога в зависимости от уведомления, когда достаточно было лишь оградить должника от негативных последствий исполнения ненадлежащему лицу. Именно поэтому в Германии, чтобы обойти указанную норму, оборот предпочитает залогу обеспечительную уступку прав требования^[5].

В России категоричную позицию ГГУ о недействительности залога прав при отсутствии уведомления должника справедливо воспроизводить не стали.

Между тем, в части регулирования порядка уведомления должника отечественный законодатель абсолютно необоснованно не учел, что залог прав (требований) цессией не является и ординарная отсылка к правилам об уступке (см. ст. 358.4 ГК РФ) не может представлять собой исчерпывающего регулирования.

В частности, в названных положениях ГК РФ (делающих отсылку на цессионные нормы) имеется пробел: из них абсолютно неясно, каким образом должник получает знание об изменении адресата исполнения, что не может быть по общему правилу выявлено из уведомления о состоявшемся залоге. В силу п. 1 ст. 358.6 ГК РФ должник залогодателя, право требования к которому заложено, исполняет соответствующее обязательство залогодателю, если договором залога не предусмотрено иное. Иными словами, по общему правилу в России передача требования в залог (в отличие от цессии) сама по себе еще не означает, что должник залогодателя обязан осуществлять исполнение в пользу залогодержателя (то есть, для должника такое уведомление не будет свидетельствовать о смене адресата исполнения)^[6].

Таким образом, формулировки единственной статьи ГК РФ (ст. 358.4 ГК РФ), регулирующей вопросы уведомления при залоге обязательственных прав, выглядят непозволительно лаконично, ограничиваясь лишь указанием на то, что первичное уведомление должника залогодателя должно быть осуществлено по правилам ст. 385 ГК РФ. К сожалению, из нормы ст. 358.4 ГК РФ непонятно, в каком порядке следует уведомлять должника о смене адресата исполнения, должно ли быть уведомление о состоявшемся залоге единственным или допускается несколько этапов в процессе уведомлении должника, а также, какой эффект для должника имеет полученное уведомление. Отечественная судебная практика также не дает ответов на вышеприведенные вопросы^[7].

Автор полагает, что в действующем отечественном правовом регулировании (при наличии диспозитивного правила, указанного в п. 1 ст. 358.6 ГК РФ) наиболее оптимальным выглядит решение, согласно которому должника по общему правилу необходимо уведомлять 2 раза:

1) о состоявшемся залоге;

2) о необходимости осуществлять исполнение в адрес залогодержателя в связи с просрочкой обязательства по основному требованию.

Указанному утверждению не может служить контраргументом ссылка на то, что в других развитых правопорядках (к примеру, во Франции и Германии) уведомление осуществляется лишь о самом факте залога права, поскольку в упомянутых правопорядках установление залога на требование уже само по себе предполагает, что принятие исполнения по заложенному праву будет осуществляться при участии залогодержателя^[8]. Представляется, что для отечественного регулирования данное правило о единственном уведомлении будет справедливо для ситуаций, когда стороны соглашением предусмотрели, что после установления залога надлежащим получателем исполнения по заложенному требованию будет залогодержатель (абз. 2 п. 1 ст. 358.6 ГК РФ)^[9].

Однако если стороны своим соглашением не исключили действие общего правила абз. 1 п. 1 ст. 358.6 ГК РФ, то уведомление должника о залоге автоматически не свидетельствует, что адресат исполнения по заложенному требованию поменялся, в связи с чем данное уведомление не может быть признано исчерпывающим. Между тем, представляется, что даже при российском регулировании такое уведомление о факте состоявшегося залога для должника по заложенному требованию не является бесполезным: оно является предпосылкой для второго уведомления (о необходимости исполнять в адрес залогодержателя), позволяя раскрыть должнику личность залогодержателя, который впоследствии будет вправе давать обязательное для должника сообщение о необходимости осуществления исполнения в адрес залогодержателя (п. 3 ст. 358.6 ГК РФ).

На наш взгляд, данный момент раскрытия личности залогодержателя должнику по заложенному требованию имеет принципиальное значение, поскольку после сообразного уведомления фигура залогодержателя выделяется для должника залогодателя из неопределенного круга третьих лиц, не известных должнику, который вправе не верить последним, игнорируя их уведомления о залоге при отсутствии подтверждения уступки со стороны залогодателя^[10].

Представляется, что исходя из существа отношений уведомление о состоявшемся залоге должно по общему правилу направляться залогодателем по причине того, что именно названное лицо является знакомым должнику контрагентом, с которым их связывают соответствующие обязательственные отношения. Именно такое решение, как кажется, является наиболее оптимальным по сравнению с конкурирующими моделями, которые можно свести к 2 подходам:

1) уведомление должно осуществлять то новое лицо, которому должник обязан исполнить обязательство;

2) уведомление может осуществить как новый адресат исполнения, так и контрагент должника.

Первой позиции придерживалась практика Восточно-Римского права, аргументируя это тем, что уведомление должника лежит в интересах нового лица, которому следует исполнять обязательство^[11]. Второй подход предполагает, что регулирование должно быть более гибким, позволяющим значимое для должника уведомление направлять как первоначальному адресату исполнения, так и новому адресату. Данного подхода придерживается французское^[12] и номинально российское право^[13], кроме того, такой подход проводится в Принципах УНИДРУА^[14].

Между тем, представляется, что приведенные решения при их последовательном проведении не будут учитывать то обстоятельство, что должник состоит в отношениях с первоначальным адресатом исполнения (залогодателем) и возможно даже никогда не встречал нового кредитора (залогодержателя), который может быть мошенником и оснований доверять которому у должника не имеется.

От данного недостатка свободен иной подход, согласно которому юридически значимое уведомление об уступке вправе направить исключительно первоначальный адресат исполнения, а должнику позволяется игнорировать уведомление от незнакомого третьего лица^[15]. Данной точки зрения придерживается немецкое право, где уведомление отправляет знакомый должнику адресат. При этом для проявления гибкости и обеспечения защиты залогодержателя от злоупотреблений, связанных с отсутствием уведомления должника, новый кредитор вправе взять у прежнего адресата исполнения специально удостоверенный документ о том, что произошла замена адресата исполнения. При предъявлении этого документа должнику, последний считается надлежаще уведомленным о состоявшемся изменении. Практически идентичное правило поддерживается разработчиками Модельных правилах европейского частного права, которые в комментариях к ст. III.-5:120 указывают, что комментируемая норма подразумевает, что новый кредитор вправе предоставить в уведомлении документ, подтверждающий, что смена адресата имела место быть, после чего должник обязан осуществлять исполнение в соответствии с уведомлением^[16].

Представляется, что современное российское право тяготеет именно к немецкому подходу, лишь декларируя возможность осуществления уведомления новым кредитором (или залогодержателем).

Так, абз. 1 п. 1 ст. 385 ГК РФ, на которую ссылается ст. 358.4 ГК РФ, устанавливает, что «уведомление должника о переходе права имеет для него силу независимо от того, первоначальным или новым кредитором оно направлено». При этом, в случае уведомления, произведенного новым лицом, которому должно быть осуществлено исполнение (например, цессионарием или залогодержателем), должник вправе не исполнять обязательство новому лицу до предоставления специальных доказательств (абз. 2 п. 1 ст. 385 ГК РФ).

Однако изложенное выше и установленное в п. 1 ст. 385 ГК РФ правило в отечественном правопорядке было преобразовано посредством его соответствующего истолкования Верховным судом РФ, установив в России схожую с немецкой модель уведомления должника^[17].

В частности, в абз. 2 п. 20 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 21.12.2017 № 54 «О некоторых вопросах применения положений главы 24 Гражданского кодекса Российской Федерации о перемене лиц в обязательстве на основании сделки» устанавливается, что «Если уведомление об уступке направлено должнику новым кредитором, то должник согласно абзацу второму пункта 1 статьи 385 ГК РФ вправе не исполнять ему обязательство до получения подтверждения от первоначального кредитора. При непредставлении такого подтверждения в течение разумного срока должник вправе исполнить обязательство первоначальному кредитору».

Иными словами, Верховный суд РФ указал, что в ситуации, когда уведомление направляет новый кредитор (или залогодержатель при залоге прав), должнику позволяется не верить такому уведомлению до момента подтверждения смены адресата. При этом в случае молчания или опровержения уступки со стороны первоначального кредитора, должник имеет право игнорировать уведомление, отправленное новым обладателем права на получение исполнения. Такое положение вещей фактически воплощает идею о том, что уведомление может быть направлено исключительно первоначальным кредитором^[18].

Представляется, что данное решение Верховного суда РФ можно всячески поддержать, поскольку именно оно позволяет надлежащим образом защитить интересы должника и огородить последнего от претерпевания риска того, что неизвестный ему «новый кредитор (залогодержатель)» подделал документы и не является надлежаще уполномоченным лицом для принятия исполнения. При этом, на наш взгляд, в случае необходимости сторонам залога мыслимо прибегнуть к нотариальному удостоверению воли залогодателя на передачу требования в залог. Такой нотариально удостоверенный документ может быть предъявлен должнику, который будет обязан считать такое уведомление надлежащим, поскольку воля залогодателя на передачу права неоспоримо подтверждена^[19].

С учетом изложенного, позиция о том, что первое уведомление (о состоявшемся залоге) необходимо по общему правилу направлять именно залогодателю, а также о том, что имеет принципиальное значение выявление фигуры залогодержателя из всех иных незнакомых должнику лиц, имеет под собой стойкую догматическую основу и полностью соответствует позиции Верховного суда РФ^[20].

Таким образом, хотя уведомление о состоявшемся залоге права само по себе не свидетельствует о том, что для должника поменялся адресат исполнения (п. 1 ст. 358.6 ГК РФ), необходимость в соответствующем уведомлении не исчезает. Напротив, оно является предпосылкой для второго уведомления (о необходимости исполнять в адрес залогодержателя), позволяя раскрыть должнику личность залогодержателя, от которого впоследствии может последовать обязательное для должника сообщение о необходимости осуществления исполнения в адрес залогодержателя (п. 3 ст. 358.6 ГК РФ).

При этом, на наш взгляд, вполне допустимо считать, что второе уведомление (о необходимости исполнять обязательство в адрес залогодержателя) можно направлять самому залогодержателю, личность которого уже раскрыта перед должником посредством первого уведомления.

Представляется, что данную позицию не опровергает тот факт, что залогодержатель теоретически может злоупотребить своим правом и потребовать исполнения от должника раньше наступления обстоятельств, указанных в п. 3 ст. 358.6 ГК РФ. В подобной ситуации у залогодателя имеется вполне известный арсенал механизмов защиты^[21], что является естественным, поскольку ситуации, при которых залогодержатель пытается извлечь ценность из предмета залога, нарушая права залогодателя, являются хорошо известными для залогового регулирования.

Так, по аналогии с п. 5 постановления Пленума ВАС РФ от 17.02.2011 № 10 «О некоторых вопросах применения законодательства о залоге»^[22] залогодатель вправе истребовать от залогодержателя или третьего лица в свою пользу предмет исполнения по заложенному требованию, а также потребовать от залогодержателя возместить все возникшие убытки, связанные с необоснованным истребованием от должника исполнения по заложенному требованию.

При этом если речь идет о залоге неденежных требований, то даже в случае реализации залогодержателем полномочий по получению исполнения от должника ранее положенного момента, собственность (правообладание) предметом исполнения переходит залогодателю, а залогодержатель в силу принципа замещения приобретает право залога^[23], что само по себе в значительной мере минимизирует потенциальные потери залогодателя.

В любом случае в силу ст. 343 ГК РФ у залогодержателя, получившего неденежное исполнение от должника, имеется обязанность по обеспечению сохранности нового предмета залога, при нарушении которой залогодатель вправе потребовать возмещения убытков, а также прекращения залога (если имело место грубое нарушение обязанности по обеспечению сохранности). При этом все требования о возмещении убытков могут быть реализованы посредством их зачета в счет основного долга (ст. 344, 410 ГК РФ).

Аналогичным образом при залоге денежного требования залогодатель вправе зачесть все полученное залогодержателем исполнение в счет основного долга и взыскать все возникшие убытки, связанные с противоправными действиями залогодержателя (п. 3 ст. 344, абз. 1, 2 п. 2 ст. 358.6 ГК РФ).

Кроме того, если залогодатель понимает, что залогодержатель извлекает ценность из предмета залога посредством реализации полномочий п. 3 ст. 358.6 ГК РФ, нарушая права залогодателя или если имеется существенный риск такого нарушения в будущем, представляется, что за залогодателем следует признать право по аналогии с п. 3 ст. 350.1 ГК РФ подать иск о прекращении извлечения ценности из предмета залога во внесудебном порядке, сопряженного при необходимости с требованием о наложении обеспечительных мер в виде запрета залогодержателю принимать исполнение по заложенному требованию^[24].

Принимая во внимание изложенное, у залогодателя с учетом существующих позиций судебной практики и норм закона, имеются разработанные методы противодействия злоупотреблениям залогодержателя по направлению преждевременного сообщения о необходимости исполнять заложенное обязательство в свой адрес. Это в значительной мере нивелирует соответствующие риски принятия постулата о том, что после первого уведомления о состоявшемся залоге залогодержатель может самостоятельно направлять должнику обязательное для последнего уведомление о переадресации исполнения.

В свою очередь, противоположное конкурирующее решение, предполагающее, что лишь залогодатель вправе направлять второе уведомление (уведомлять должника о необходимости исполнять обязательство в адрес залогодержателя) является в любом случае абсолютно неприемлемым, поскольку в такой ситуации допускалось бы фактическое устранение обеспечительной силы у залога обязательственных прав, что дезавуировало бы смысл существования института. В частности, залогодатель всякий раз при нарушении основного обязательства мог бы просто не направлять такое уведомление должнику и самостоятельно получать все исполнение, лишая таким образом залогодержателя дополнительных гарантий по удовлетворению основного обязательства.

Представляется, что после того, как залогодатель уведомил должника о состоявшемся залоге вне зависимости от того, было ли осуществлено исполнение по основному обязательству, должнику по заложенному требованию, действующему с учетом направленного в его адрес залогодержателем уведомления об изменении адресата исполнения, не должны вменяться негативные последствия того, что обеспеченное обязательство уже было исполнено должником по основному обязательству^[25].

Если залогодатель считает необходимым сделать юридически значимое для должника уведомление о том, что надлежащим адресатом исполнения вновь является сам залогодатель, то в таком случае необходимо направлять надлежащий отзыв уведомления^[26].

К сожалению, положения отечественного ГК РФ не содержат регулирования вопросов, связанных с отзывом уведомления. Актуальность этой проблемы предопределяется потенциальной возможностью для злоупотребления правом со стороны лица, которому первоначально должно было бы быть исполнено обязательство. Пример подобной ситуации можно наблюдать в российской судебной практике применительно к факторингу^[27].

82

Так, в деле А40-30646/10-42-270, стороны подписали договор факторинга, в соответствии с которым клиент уступил финансовому агенту требования к третьему лицу (заводу) под финансирование. При этом клиент уведомил завод о том, что был заключен договор факторинга и исполнение обязательства следует осуществлять в пользу финансового агента. Однако, затем клиент направил письмо заводу о том, что уведомление следует считать аннулированным и исполнение осуществлять снова клиенту. Вследствие этого финансовым агентом был подан иск к клиенту и заводу о взыскании с последних образовавшегося долга. Суд первой инстанции так же, как и впоследствии апелляционный и кассационный суды иск удовлетворили. Однако ВАС РФ в постановлении от 14 февраля 2012 г. № 13253/11^[28] установил, что с завода долг взысканию не подлежит, поскольку «При наличии двух уведомлений (об уступке и об отзыве уведомления) от клиента и отсутствии каких-либо уведомлений от финансового агента должник считается неуведомленным об уступке прав требования финансовому агенту. В таком случае исполнение должником обязательства перед клиентом признается исполнением перед надлежащим кредитором и прекращает обязательство должника. Новый кредитор (финансовый агент) вправе требовать неосновательно полученное от прежнего кредитора (клиента)». По сути, это означает, что отзыв уведомления в такой форме был признан состоятельным.

Аналогичную ситуацию можно себя представить и при залоге прав. Например, в договоре установлено, что должник по заложенному праву должен будет производить исполнение залогодержателю, в том числе до момента реализации залога. Потом залогодатель сначала уведомляет об этом своего должника, а потом присылает письмо об аннулировании данного уведомления. Залогодержатель же, следуя той же логике, после этого больше не может требовать от должника залогодателя исполнения. Данная позиция, безусловно, не учитывает и не защищает интересы нового получателя исполнения, который не имеет возможности предотвратить отзыв уведомления. Данная несправедливость проявляется также в ординарном случае залога обязательственных прав (требований) – когда должнику сначала направляется первое уведомление от залогодателя о состоявшемся залоге, однако затем, при нарушении обеспеченного обязательства и заявлении залогодержателем требования об исполнении заложенного обязательства в свой адрес (п. 3 ст. 358.6 ГК РФ), залогодатель направляет отзыв своего уведомления, которому (если следовать вышеприведенной логике) должник обязан следовать, что полностью нивелирует обеспечительную силу залога требований, дезавуируя возможность залогодержателя извлечь ценность из предмета залога наиболее удобным способом (п. 3 ст. 358.6 ГК РФ).

В качестве потенциального решения, позволившего бы разрешить указанную проблему, можно видеть вменение должнику такого стандарта добросовестности, который предполагал бы при получении отзыва уведомления осуществить уточняющий запрос новому кредитору о действительности залога. Данную точку зрения следует признать удачной, поскольку после осуществления уведомления о залоге с точки зрения должника уполномоченным направить требование о передаче исполнения в свою пользу становится новое лицо. При отзыве уведомления залогодателем с точки зрения должника происходит следующее: без согласия нового для должника контрагента, уполномоченного заявлять требование о передаче в свою пользу исполнения, ему указывают, что исполнение следует осуществлять прежнему лицу. Возможные действия должника в такой ситуации были рассмотрены выше: он вправе не верить такому уведомлению до подтверждения соответствующего обратного перехода к залогодателю исключительной правовой возможности на принятие решений об адресате исполнения. То есть, должнику следует осуществить минимальные активные действия для подтверждения состоятельности информации о том, что лицо, уполномоченное принять исполнение (или решение об адресате исполнения), действительно сменилось. Схожую концепцию можно наблюдать в немецком правопорядке^[29]. Так, в соответствии с § 409 ГГУ уведомление может быть отозвано лишь с согласия лица, которое указано в качестве нового кредитора^[30]. Следуя данной логике, целесообразным является создание специального требования для письма с отзывом уведомления – такое сообщение должно содержать подтверждение согласия нового получателя исполнения на такой отзыв уведомления (к примеру, подпись залогодержателя), в противном случае должник вправе не верить данному уведомлению и продолжать исполнение обязательства лицу, указанному в уведомлении.

На основании рассуждений, указанных в настоящем параграфе, можно резюмировать следующее.

Надлежащее регулирование уведомления должнику по заложенному требованию (с учетом актуальных норм ГК РФ) должно осуществляться по общему правилу в 2 этапа:

1) уведомление о том, что состоялся залог прав требований: по общему правилу направляется залогодателем, однако залогодержатель вправе предоставить должнику неоспоримые доказательства наличия волеизъявления залогодателя о передаче имущества в залог, что будет производить эффект надлежащего уведомления;

2) при возникновении просрочки обеспечиваемого долга в адрес должника залогодателя необходимо направить новое уведомление о необходимости производить исполнение в адрес залогодержателя: данное уведомление может быть направлено самим залогодержателем. Если договором залога предусмотрено, что должнику надлежит осуществлять исполнение в адрес залогодержателя сразу после заключения договора залога, то должник по заложенному требованию должен быть уведомлен о смене адресата исполнения в рамках первого этапа уведомления.

При этом отзыв уведомления о состоявшемся залоге по общему правилу нельзя осуществлять без согласия залогодержателя.

В связи с этим автор предлагает следующие изменения в действующее отечественное законодательство.

Вместо текущей редакции ст. 358.4 ГК РФ:

«В случае залога прав уведомление должника по обязательству, права по которому закладываются, осуществляется по правилам статьи 385 настоящего Кодекса.»

предлагается следующая формулировка нормы:

В случае залога прав (требований) уведомление должника по обязательству, права по которому заложены, о состоявшемся залоге является надлежащим и обязательным к исполнению, если было направлено залогодателем. Такое уведомление может быть отозвано залогодателем только с согласия залогодержателя. Уведомление о состоявшемся залоге считается осуществленным надлежащим образом, если залогодатель выдаст нотариально заверенный документ о состоявшемся залоге на имя названного в документе залогодержателя и последний предъявит его должнику.

После возникновения оснований для обращения взыскания на заложенное право (требование) залогодержатель, имеющий право на получение в свой адрес исполнения по данному требованию в пределах, необходимых для покрытия требований залогодержателя, обеспеченных залогом (п. 3 ст. 358.6 ГК РФ), вправе самостоятельно направить должнику залогодателя, уведомленному о состоявшемся залоге (п. 1 ст. 358.4 ГК РФ), обязательное к исполнению уведомление о необходимости осуществлять исполнение по заложенному требованию в адрес залогодержателя.

В случае, предусмотренном абз. 2 п. 1 ст. 358.6 ГК РФ, уведомление, указанное в п. 2 настоящей статьи, направлять не требуется.

1. Бартошек М. Римское право. Понятия, термины, определения: Пер. с чеш. М.: Юрид. лит., 1989. С. 246. ↑

2. В настоящем параграфе использованы выводы и обоснования, опубликованные в следующих статьях диссертанта: Волчанский М.А. Некоторые проблемы уведомления должника залогодателя о состоявшемся залоге обязательственных прав (требований) // Законодательство. 2022. № 6. С. 30-35; Волчанский М.А. Последствия нарушения должником залогодателя обязанности по исполнению заложенного требования в пользу залогодержателя (п. 3 ст. 358.6 ГК РФ) // Вестник экономического правосудия, 2020, № 6. С. 79-99. ↑

3. Данную идею о том, что при обороте прав (требований) необходимо обеспечить полноценную защиту должнику, см. в: Zimmermann R. Op.cit. P. 66. ↑

4. При этом в силу ст. 2363 ФГК после осуществления соответствующего уведомления должника последний обязан осуществлять исполнение исключительно залогодержателю. Формулировки рассуждений по этой проблематике опубликованы в статье диссертанта: Волчанский М.А. Некоторые проблемы уведомления должника залогодателя о состоявшемся залоге обязательственных прав (требований) // Законодательство. 2022. № 6. С. 30-35 // СПС «Гарант». ↑

5. См.: Erman BGB: Handkommentar mit AGG, EGBGB (Auszug), ErbbauRG, HausratsVO, LPartG, ProdHaftG, UKlaG, VAHRG und WEG: In 2 Bde. / H.P. Westermann (Hg.). 12. Aufl. § 1280; Wieling H. J. Sachenrecht. Band 1 Sachen, Besitz und Rechte an beweglichen Sachen. 2 Auflage. Springer, 2006. S. 776-777. Формулировки рассуждений диссертанта в этой части использованы в рамках его статьи: Волчанский М.А. Некоторые проблемы уведомления должника залогодателя о состоявшемся залоге обязательственных прав (требований) // Законодательство. 2022. № 6. С. 30-35 // СПС «Гарант». ↑

6. См. об этом: Волчанский М.А. Некоторые проблемы уведомления должника залогодателя о состоявшемся залоге обязательственных прав (требований) // Законодательство. 2022. № 6. С. 30-35 // СПС «Гарант». ↑

7. Судебная практика применения ст. 358.4 ГК РФ является весьма немногочисленной и содержит лишь дословное воспроизведение ст. 358.4, либо очевидное утверждение о том, что «если договором залога предусмотрено, что залогодержатель самостоятельно осуществляет взыскание исполнения с должника (залогодателя), то после уведомления об этом должник обязан производить исполнение исключительно залогодержателю» (см. например: Постановление Арбитражного суда Северо-Западного округа от 26.10.2016 № Ф07-9504/2016 по делу № А56-5747/2016 // СПС «Консультант Плюс»; Постановление Арбитражного суда Северо-Западного округа от 11.07.2016 № Ф07-4902/2016 по делу № А56-24079/2015 // СПС «Консультант Плюс»; Постановление Арбитражного суда СевероЗападного округа от 29.03.2016 № Ф07-754/2016 по делу № А56-44094/2015 // СПС «Консультант Плюс»; Определение Верховного Суда РФ от 28.02.2017 № 307-ЭС16-21336 по делу № А56-5747/2016 // СПС «Консультант Плюс»). См. об этом: Волчанский М.А. Некоторые проблемы уведомления должника залогодателя о состоявшемся залоге обязательственных прав (требований) // Законодательство. 2022. № 6. С. 30-35 // СПС «Гарант». ↑

8. Ст. 2363 ФГК; §1281 ГГУ. Ст. 2363 ФГК; §1281 ГГУ. ↑

9. См. об этом: Волчанский М.А. Некоторые проблемы уведомления должника залогодателя о состоявшемся залоге обязательственных прав (требований) // Законодательство. 2022. № 6. С. 30-35 // СПС «Гарант». ↑

10. Волчанский М.А. Там же. ↑

11. Zimmermann R. Op. cit. P. 62-63. См. об этом также: Волчанский М.А. Некоторые проблемы уведомления должника залогодателя о состоявшемся залоге обязательственных прав (требований) // Законодательство. 2022. № 6. С. 30-35 // СПС «Гарант». ↑

12. Цвайгерт К. Кетц Х. Сравнительное частное право. М.: Международные отношения, 2011. С. 449-451. ↑

13. Новоселова Л. А. Сделки уступки права (требования) в коммерческой практике. Факторинг. М.: Статут, 2003 // СПС «Консультант Плюс». ↑

14. Договорное и обязательственное право (общая часть): постатейный комментарий к статьям 307-453 Гражданского кодекса Российской Федерации/Отв. ред. А.Г. Карапетов (Автор комментария – В.В. Байбак). М.: М-Логос, 2017. С.568. С учетом того, что обсуждаемая проблема возникает в целом при смене адресата исполнения (не только при залоге требований, но и при цессии), здесь и далее в части обсуждения проблематики уведомления должника залогодателя о смене адресата исполнения используются в том числе догматические наработки, имеющиеся по институту цессии. ↑

15. Wieling H. J. Sachenrecht. Band 1 Sachen, Besitz und Rechte an beweglichen Sachen. 2 Auflage. Springer, 2006. S. 777-778; Erman BGB: Handkommentar mit AGG, EGBGB (Auszug), ErbbauRG, HausratsVO, LPartG, ProdHaftG, UKlaG, VAHRG und WEG: In 2 Bde. / H.P. Westermann (Hg.). 12. Aufl. § 1280. ↑

16. Principles, Definitions and Model Rules of European Private Law: Draft Common Frame of Reference (DCFR). Prepared by the Study Group on a European Civil Code and the Research Group on EC Private Law (Acquis Group) / еd. by Ch. von Bar, Eric Clive, Hans Schulte-Nolke and Hugh Beale, Johnny Herre, Matthias Storme, Stephen Swann, Paul Varul, Anna Veneziano and Fryderyk Zoll. – 4795 p. // URL: http://www.transformacje.pl/wp- content/uploads/2012/12/european-private-law en.pdf (дата обращения: 15.06.2022). P. 1090-1092. См. об этом также: Волчанский М.А. Некоторые проблемы уведомления должника залогодателя о состоявшемся залоге обязательственных прав (требований) // Законодательство. 2022. № 6. С. 30-35 // СПС «Гарант». ↑

17. Волчанский М.А. Там же. ↑

18. См. об этом: Волчанский М.А. Некоторые проблемы уведомления должника залогодателя о состоявшемся залоге обязательственных прав (требований) // Законодательство. 2022. № 6. С. 30-35 // СПС «Гарант». ↑

19. Аналогичный подход проводится в немецком правопорядке – см. §409 (1). ↑

20. См. Волчанский М.А. Там же. ↑

21. В качестве оговорки отметим, что, по нашему мнению, весь этот инструментарий по общему правилу должен работать лишь против залогодержателя, но не против должника, без согласия которого состоялась сделка залога и для которого при участии самого же залогодателя была создана необходимость учета юридически значимых уведомлений залогодержателя. Исключением из этого общего правила, как представляется, могут служить лишь ситуации, в которых должник был заведомо осведомлен о неправомерности требований залогодержателя. К примеру, должник был привлечен к участию в споре, где суд удовлетворил иск залогодателя к залогодержателю о признании основного обязательства прекращенным в связи с его надлежащим исполнением. Представляется, что в подобном случае передача исполнения залогодержателю (при заведомом знании должника о необоснованности таких действий ввиду прекращения основного обязательства) не будет прекращать заложенное обязательство ввиду наличия признаков недобросовестного поведения, которое не должно поощряться правопорядком. На наш взгляд, должнику здесь надлежит исполнять обязательство внесением долга на депозит суда/нотариуса в соответствии с подп. 3 п. 1 ст. 327 ГК РФ, требуя возместить расходы на депозит (и при необходимости на юристов) в солидарном порядке с залогодателя и залогодержателя, которые уже в регрессном споре между собой решали бы, кто из них больше виноват в создании неопределенности в личности кредитора (аналогично п. 4 ст. 382, ст. 1080, 1081 ГК РФ, п. 18 постановления Пленума ВС РФ от 21.12.2017 № 54 // РГ. № 275. 05.12.2016 // СПС «Консультант Плюс» (далее – Постановление Пленума Верховного Суда РФ № 54)). ↑

22. Постановление Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ от 17.02.2011 № 10 «О некоторых вопросах применения законодательства о залоге» // Вестник ВАС РФ. № 4. 2011 // СПС «Консультант Плюс». ↑

23. См.: Волчанский М.А. Конкуренция прав залогодержателей на получение исполнения с должника по заложенному требованию при его последующем залоге // Вестник экономического правосудия РФ. 2018. № 10. С. 151. ↑

24. В такой ситуации необходимо привлекать к участию в деле должника (по заложенному требованию), чтобы в отношении последнего имели свой эффект сообразные судебные акты по делу. ↑

25. См. об этом: Волчанский М.А. Некоторые проблемы уведомления должника залогодателя о состоявшемся залоге обязательственных прав (требований) // Законодательство. 2022. № 6. С. 30-35 // СПС «Гарант». ↑

26. Исключением из этого общего правила, как представляется, могут служить лишь ситуации, связанные с явно недобросовестным поведением, к примеру, когда должник был заведомо осведомлен о неправомерности требований залогодержателя. В таком случае при осуществлении исполнения в адрес залогодержателя не будет прекращать обязательство надлежащим исполнением (п. 4 ст. 1, ст. 10 ГК РФ). ↑

27. О схожести отношений залога обязательств и факторинга в случае уступки прав требований в качестве обеспечения обязательств см. Гонгало Б.М. Учение об обеспечении обязательств. Вопросы теории и практики. М.: Статут, 2004. – 222 с. // СПС «Консультант Плюс». ↑

28. См.: Постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 14.02.2012 № 13253/11 по делу № А40-30646/10-42-270 // Вестник ВАС РФ. 2012. № 6 // СПС «Консультант Плюс». Данная позиция получила свое распространение в практике судов нижестоящих инстанций (см., к примеру, Постановление ФАС Дальневосточного округа от 03.12.2013 № Ф03-5718/2013 по делу № А73-2946/2013 // СПС «Консультант Плюс»; Постановление ФАС Московского округа от 23.07.2012 по делу № А40-41700/11-154-305 // СПС «Консультант Плюс»; Постановление Одиннадцатого арбитражного апелляционного суда от 15.08.2017 № 11АП-7897/2017 по делу № А55-25651/2015 // СПС «Консультант Плюс»). ↑

29. Mueller H.F. In: Pruetting H. Kommentar zum Buergerlichen Gesetzbuch / H. Pruetting, G. Wegen, G. Weinreich. 4 Auflage. Muenchen, 2009. § 409. ↑

30. Mueller H.F. Op.cit. ↑