Одной из основных проблем современного российского правосудия является проблема исполнения судебных постановлений. Большое количество судебных актов остаются неисполненными в ущерб не только правам взыскателей, но и интересам правосудия, из-за халатного отношения к своим должностным обязанностям судебных приставов-исполнителей. На мой взгляд, в создании и культивировании этой проблемы не в последнюю очередь виноваты сами суды, поскольку при рассмотрении соответствующих административных дел сквозь пальцы смотрят на незаконное бездействие судебных приставов-исполнителей, допускаемое в процессе принудительного исполнения судебных актов, и тем самым способствуют их произволу и порождают у них чувство безнаказанности.
Справедливости ради отмечу, что судами в редких случаях удовлетворяются требования о признании незаконным бездействия судебных приставов-исполнителей с возложением на них обязанности устранить нарушение прав взыскателя. О положительных для взыскателя решениях по спорам с судебными приставами-исполнителями ранее я писал здесь, здесь и здесь.
По традиции приведу в качестве примера одно из многочисленных административных дел об оспаривании бездействия судебного пристава-исполнителя, рассмотренное судами Пермского края.
Решением районного суда г. Перми в пользу моего доверителя с управляющей организации была взыскана денежная сумма в размере чуть более 380 000 рублей, на основании которого был получен исполнительный лист и предъявлен в подразделение судебных приставов с целью его принудительного исполнения.
Судебным приставом-исполнителем было возбуждено исполнительное производство, однако в течение нескольких месяцев со дня его возбуждения фактически никаких действий, направленных на своевременное, правильное и полное исполнение решения суда, судебными приставами не осуществлялось.
В этой связи взыскатель обратилась в суд с административным исковым заявлением об оспаривании бездействия судебного пристава-исполнителя, однако суд первой инстанции в удовлетворении административного искового заявления отказал, должным образом его доводы не проверив и не применив к правоотношениям как нормы внутригосударственного (Конституция РФ, Кодекс административного судопроизводства РФ, ФЗ «Об исполнительном производстве» и т.п.), так и нормы международного права (ст. 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод), а кроме того суд проигнорировал разъяснения Пленума Верховного Суда РФ и Конституционного Суда РФ.
Так вот, отказывая взыскателю в удовлетворении административного иска в части признания незаконным бездействия судебного пристава-исполнителя, выразившегося в несовершении необходимых исполнительных действий, направленных на полное и своевременное исполнение исполнительного документа, суд первой инстанции со ссылкой на постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 17 ноября 2015 года №50 «О применении судами законодательства при рассмотрении некоторых вопросов, возникающих в ходе исполнительного производства» указал, что обстоятельств, объективно, достоверно и однозначно свидетельствующих об объективной возможности получения причитающегося с управляющей организации в пользу взыскателя исполнения в ходе судебного разбирательства не выявлено.
Также суд перечислил ряд исполнительных действий, которые действительно были совершены судебным приставом-исполнителем, однако не исчерпывают всех имеющихся в его арсенале средств, а именно приставом:
– направлены запросы с целью проверки имущественного положения должника, а также в банки и иные кредитные организации с целью обнаружения действующих счетов, открытых на имя должника,
– вынесены постановления об обращении взыскания на денежные средства, находящиеся в банке или иной кредитной организации,
– наложен запрет по внесению изменений в ЕГРЮЛ,
– вынесены постановления об обращении взыскания на имущественное право должника (право получения денежных средств по агентскому договору), которые направлены его агентам,
– руководитель организации должника предупрежден об уголовной ответственности.
Также суд указал, что нарушение двухмесячного срока исполнения требований, содержащихся в исполнительном документе, не может служить основанием для вывода о допущенном судебном приставом-исполнителем бездействии, так как данный срок не является пресекательным, носит организационный характер, его истечение не влечет окончание или прекращении исполнительного производства.
Однако такие выводы суда основаны на неправильном применении к спорным отношениям норм материального и процессуального права.
В соответствии с ч. 1 ст. 46 Конституции Российской Федерации каждому гарантируется судебная защита его прав и свобод.
В силу ст. 2 ФЗ «Об исполнительном производстве» задачами исполнительного производства являются правильное и своевременное исполнение судебных актов, актов других органов и должностных лиц, а в предусмотренных законодательством Российской Федерации случаях исполнение иных документов в целях защиты нарушенных прав, свобод и законных интересов граждан и организаций, а также в целях обеспечения исполнения обязательств по международным договорам Российской Федерации.
В ст. 2 ФЗ «Об исполнительном производстве» задачами исполнительного производства являются правильное и своевременное исполнение судебных актов, актов других органов и должностных лиц, а в предусмотренных законодательством Российской Федерации случаях исполнение иных документов в целях защиты нарушенных прав, свобод и законных интересов граждан и организаций, а также в целях обеспечения исполнения обязательств по международным договорам Российской Федерации.
Согласно ст. 4 ФЗ «Об исполнительном производстве» исполнительное производство осуществляется на принципах законности и своевременности совершения исполнительных действий и применения мер принудительного исполнения.
В силу ч. 1 ст. 36 ФЗ «Об исполнительном производстве» содержащиеся в исполнительном документе требования должны быть исполнены судебным приставом-исполнителем в двухмесячный срок со дня возбуждения исполнительного производства.
В соответствии с ч. 1 ст. 13 ФЗ «Об органах принудительного исполнения» сотрудник органов принудительного исполнения обязан использовать предоставленные ему права в соответствии с законом и не допускать в своей деятельности ущемления прав и законных интересов граждан и организаций.
Пункт 1 ст. 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, являющейся неотъемлемой частью правовой системы Российской Федерации, установлено право на судебную защиту.
В п. 40 постановления Европейского Суда по правам человека по делу «Хорнсби против Греции» от 16 марта 1997 года сказано, что в соответствии с установившейся практикой статья 6 п. 1 гарантирует каждому человеку рассмотрение судом споров о его гражданских правах и обязанностях; таким образом реализуется «право на суд», важнейшим аспектом которого является право доступа к правосудию, то есть право обращения в суд по гражданским делам. Однако это право стало бы иллюзорным, если бы правовая система государства позволяла, чтобы окончательное, обязательное судебное решение оставалось недействующим к ущербу одной из сторон. Трудно представить, что статья 6, подробно описывая предоставляемые сторонам процессуальные гарантии – справедливое, публичное и скорое разбирательство, – оставила реализацию судебных решений без защиты… Исполнение решения, вынесенного любым судом, должно, таким образом, рассматриваться как неотъемлемая часть «суда» в смысле статьи 6.
Исполнительное производство возбужденно 19 мая 2020 года. Следовательно, срок, в течение которого содержащиеся в исполнительном документе требования должны быть исполнены судебным приставом-исполнителем, истек 19 июля 2020 года.
Предусмотренный частью 1 статьи 36 Федерального закона «Об исполнительном производстве» двухмесячный срок исполнения судебным приставом-исполнителем требований исполнительного документа со дня возбуждения исполнительного производства направлен на реализацию такой задачи исполнительного производства, как правильное и своевременное исполнение судебных актов… (Определение Конституционного Суда Российской Федерации от 19 декабря 2017 года №3070-О «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Вафина Равиля Фидальевича на нарушение его конституционных прав частью 2 статьи 318 и статьей 321 Кодекса административного судопроизводства Российской Федерации, а также частью 1 статьи 36 Федерального закона «Об исполнительном производстве»).
Таким образом в двухмесячный срок со дня возбуждения исполнительного производства судебный пристав-исполнитель обязан совершить необходимые исполнительные действия по исполнению исполнительного документа в целях выявления у должника имущества, на которое возможно обратить взыскание. Несовершение в указанных срок необходимых следственных действий, следовательно, противоречит задачам исполнительного производства и нарушает право взыскателя на правильное и своевременное решение суда, закрепленное в ст. 2 ФЗ «Об исполнительном производстве».
Перечень исполнительных действий установлен ст. 64 ФЗ «Об исполнительном производстве». Данный перечень не является исчерпывающим.
Весте с тем, в период с 19 мая 2020 года (день возбуждения исполнительного производства) и по день рассмотрения дела судом судебным приставом-исполнителем в полной мере не совершались необходимые исполнительные действия по исполнению требований исполнительного листа, направленные на выявление у должника имущества, на которое возможно наложить взыскание.
В частности, не обращено взыскание на движимое имущество должника, находящееся по адресу должника; не запрошены в базе данных исполнительных производств сведения об исполнительных производствах, по которым должник является взыскателем, в целях обращения взыскания на права требования, принадлежащие должнику; не запрошены в налоговой инспекции копия бухгалтерского баланса должника на последнюю отчетную дату и копия отчета о финансовых результатах; не истребована у директора должника копия его устава и копия кассовой книги организации за период со дня возбуждения исполнительного производства по настоящее время; не получены объяснения от генерального директора должника о принадлежащих организации имуществе и имущественных правах; не получены объяснения от учредителей должника о принадлежащих должнику имуществе и имущественных правах; генеральный директор должника повторно не предупрежден об ответственности, предусмотренной ст. 315 УК РФ за неисполнение решения суда; не запрошены в банках сведения о движении денежных средств по счетам должника за период со дня возбуждения исполнительного производства по настоящее время; не запрошен у агентов должника договор, на основании которого платежи за коммунальные услуги от собственников и нанимателей помещений в многоквартирных домах, управляемых должником, поступают его агентам; не опрошен генеральный директор агента должника по факту дальнейшего движения денежных средств, поступающих в счет оплату коммунальных услуг в пользу должника.
Совершение судебным приставом-исполнителем Некрасовой Н.Р. указанных исполнительных действий в двухмесячный срок со дня возбуждения исполнительного производства позволило бы определить имущественное положение должника и тем самым обеспечило бы полное и своевременное исполнение решения суда в пользу моего доверителя.
Несовершение судебным приставом-исполнителем указанных выше исполнительных действий следует квалифицировать как незаконное бездействие, противоречащее задачам и принципам исполнительного производства и создавшее реальную угрозу нарушения права взыскателя на правильное и своевременное исполнение решения суда, состоявшегося в ее пользу.
Таким образом, взыскатель оспаривал бездействие судебного пристава-исполнителя не потому, что он обязан в двухмесячный срок исполнить требования исполнительного производства, а потому, что судебный пристав-исполнитель в течение двухмесячного срока не совершил необходимых исполнительных действий, а это нарушает права взыскателя на правильное и своевременное исполнение решения суда.
Однако суд первой инстанции уклонился от какой-либо оценки указанных обстоятельств, в то время как они имеют юридическое значение для дела.
Также судом первой инстанции не были учтены указанные выше нормы федеральных законов, разъяснения Конституционного Суда Российской Федерации и прецедентная практика Европейского Суда по правам человека. Российскому суду первой инстанции высшие судебные инстанции в принципе не указ, им достаточно формально рассмотреть дело, а там – трава не расти. Ведь даже изложив в решении разъяснения Пленума Верховного Суда РФ, судья не в состоянии это разъяснение истолковать.
Судом первой инстанции процитировал в решении пункт постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 17 ноября 2015 года №50 «О применении судами законодательства при рассмотрении некоторых вопросов, возникающих в ходе исполнительного производства», из которого следует, что бездействие судебного пристава-исполнителя может быть признано незаконным, если он имел возможность совершить необходимые исполнительные действия и применить необходимые меры принудительного исполнения, направленные на полное, правильное и своевременное исполнение требований исполнительного документа в установленный законом срок, однако, не сделал этого, чем нарушил права и законные интересы стороны исполнительного производства.
Как видно речь в данном пункте идет о несовершении судебным приставом-исполнителем необходимых исполнительных действий и неприменении необходимых мер принудительного исполнения, а не об исполнении решения суда как такового. То есть, заявленные взыскателем требования основаны именно на данном разъяснении постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации. Судом же данный пункт названного акта толкования применен неправильно.
Суду первой инстанции нужно было выяснить, было ли необходимым совершение указанных выше исполнительных действий для целей полного, правильного и своевременного исполнения требований исполнительного документа, и имел ли судебный пристав-исполнитель возможность совершить данные исполнительные действия в двухмесячный срок со дня возбуждения исполнительного производства. Однако этого судом сделано не было.
При этом, в соответствии с ч. 11 ст. 226 Кодекса административного судопроизводства Российской Федерации следует, что судебный пристав-исполнитель обязан доказать, соблюдены ли требования нормативных правовых актов, устанавливающих:
а) полномочия органа, организации, лица, наделенных государственными или иными публичными полномочиями, на принятие оспариваемого решения, совершение оспариваемого действия (бездействия);
б) порядок принятия оспариваемого решения, совершения оспариваемого действия (бездействия) в случае, если такой порядок установлен;
в) основания для принятия оспариваемого решения, совершения оспариваемого действия (бездействия), если такие основания предусмотрены нормативными правовыми актами;
а также соответствует ли содержание оспариваемого решения, совершенного оспариваемого действия (бездействия) нормативным правовым актам, регулирующим спорные отношения.
В то же время административный истец, оспаривающий бездействие судебного пристава-исполнителя обязан доказать, нарушены ли его права, свободы и законные интересы и соблюдены ли сроки обращения в суд.
При этом в силу ч. 9 этой же статьи, данные обстоятельства подлежат выяснению по делам об оспаривании решения, действия (бездействия) органа, организации, лица, наделенных государственными или иными публичными полномочиями.
Таким образом, из ч. ч. 9 и 11 ст. 226 Кодекса административного судопроизводства Российской Федерации следует, что отсутствие возможности у судебного пристава-исполнителя совершить необходимые исполнительные действия и применить необходимые меры принудительного исполнения, направленные на полное, правильное и своевременное исполнение требований исполнительного документа в установленный законом срок, обязан доказать судебный пристав-исполнитель.
Между тем, судебным приставом-исполнителем не было представлено доказательств того, что он не имел возможности совершить указанные в административном исковом заявлении необходимые исполнительные действия и применить необходимые меры принудительного исполнения, направленные на полное, правильное и своевременное исполнение требований исполнительного документа в двухмесячный срок с момента возбуждения исполнительного производства.
Судебным приставом исполнителем не совершены исполнительные действия, о которых я уже писал выше.
Эти исполнительные действия являются необходимыми, так как позволяют выявить имущество должника. Их необходимо было совершить судебным приставом-исполнителем в двухмесячный срок со дня возбуждения исполнительного производства, чего сделано не было. Совершенных же им исполнительных действий, которые привел в решении суд первой инстанции, явно недостаточно для полного, правильного и своевременного исполнения требований исполнительного документа.
При этом суд первой инстанции никакой оценки доводам взыскателя о необходимости совершения судебным приставом-исполнителем указанных выше исполнительных действий не дал.
Таким образом, дело было рассмотрено судом первой инстанции формально, без определения и установления всех обстоятельств, имеющих значение для дела, в то время как определение и установление таких обстоятельств является обязанностью суда. Что это, как не судебное покровительство некомпетентности и безответственного отношения к службе судебных приставов?
Суд апелляционной инстанции оставил без внимания названные нарушения, допущенные судом первой инстанции, приведя в определении точь-в-точь те же доводы, какие привел суд первой инстанции в решении. Более того, апелляционный суд привел в обоснование правильности решения суда первой инстанции стандартную отписку: «доводы апелляционной жалобы не опровергают выводов суда первой инстанции; не содержат фактов, которые не были проверены и учтены судом первой инстанции при рассмотрении дела и имели бы юридическое значение для вынесения судебного акта по существу, влияли на обоснованность и законность судебного акта, либо опровергали выводы суда первой инстанции».
Однако, как видно из содержания приведенных мной выше доводов, они как раз указывают на факты, которые не были учтены судом первой инстанции и которые влияют на законность и обоснованность судебного акта. Но проверять и мотивированно опровергать эти доводы не нужно, ведь для защиты чести чужого мундира и подрыва собственного авторитета достаточно стандартной отписки.
Так о каком правовом государстве в России может идти речь, когда государство не может обеспечить право граждан на судебную защиту, и о каком авторитете судебной власти и доверии к ней может идти речь, когда суды покрывают халатность судебных приставов, призванных реально восстанавливать нарушенные права граждан, то есть являющихся одним из важнейших институтов правового государства, поскольку без реального исполнения судебных решений невозможно обеспечить конституционное право на судебную защиту.
Вот таким образом, защищая честь чужого мундира, российские судьи запятнывают свой собственный. Я же всегда говорил: «Честь судейского мундира тогда остается незапятнанной, когда судья независим, объективен, компетентен, честен и неподкупен».
А.И. Тимохин, 9 февраля 2021 года