Закрепление судебной практики в законодательстве при реализации в практическом правовом поле зачастую сталкивается с некоторыми трудностями, а порой – подвергается серьезной критике со стороны научной общественности.

Причина неприятия судебной практики в качестве источника информации для совершенствования правовых норм не лежит на поверхности и кроется в отсутствии единого понимания, какая именно судебная практика обладает ценностным потенциалом для совершенствования норм и правозащитных механизмов.

Судебные органы формулируют правоположения и правовые позиции судебной практики, в которых аккумулируется опыт рассмотрения судебных дел. Многочисленные правоположения и правовые позиции судебной практики условно можно разделить на две большие группы. Правоположения, лидирующие по количеству и входящие в первую группу, не покидают границ механизма правоприменения. В правоположениях указанного типа раскрывается смысловое значение правовой нормы, они направляют судебную практику при рассмотрении аналогичных категорий дел, определяют сферу применения нормы, и, как правило, информационных резервов для совершенствования законодательных норм не имеют.

Вторая группа правоположений судебной практики не ограничивается истолкованием правовой нормы, а привносит в ее понимание ранее неизвестный, новый элемент. Они конкретизируют и дополняют правовые нормы в рамках закона. Правоположения указанного типа богаты значимой информацией для совершенствования законодательства и оказывают информационное воздействие на законодателя. Правоположения и правовые позиции, аккумулирующие новый опыт судебной практики и содержащие посыл для совершенствования законодательства, составляют совокупность базовых средств механизма воздействия судебной практики на законодательство.

Правоположения и правовые позиции, потенциал которых не ограничивается обеспечением единообразного применения закона при рассмотрении конкретных судебных дел, являются источником для совершенствования правовых норм и нормотворческой деятельности.

Механизм воздействия судебной практики на законодательство при внедрении в практическую деятельность реализуется в двух важнейших направлениях для совершенствования законодательства:

1. Систематическая демонстрация востребованности совершенствования законодательства. В рамках механизма воздействия судебной практики на законодательство осуществляется выявление потребностей правового регулирования, установление дефектности и неполноты законодательных норм, сигнализирование законодателю о появлении новых неурегулированных буквой закона отношений.

2. Апробация подходов, сложившихся в судебной практике, на предмет их ценности для совершенствования законодательства, а также достижение высокой степени информационного воздействия судебной практики для особого восприятия законодателем.

Правоположения и правовые позиции судебной практики оказывают значительное влияние на содержание российского отраслевого законодательства, многие кодифицированные и текущие законы развиваются и дополняются под воздействием судебной практики.

Судебная практика и нормы гражданского законодательства.

Общие положения гражданского законодательства в своем становлении и развитии во многом впитали опыт судебно-арбитражной практики. Масштабная работа, проведенная Высшим Арбитражным Судом Российской Федерации по разъяснению применения норм о сделках, обязательствах, праве собственности, других вещных правах и иных норм, послужила базой для совершенствования общих положений гражданского законодательства.

В правоприменительной практике на протяжении долгого времени оставался спорным вопрос применения части 1 статьи 651 Гражданского кодекса Российской Федерации, касающейся государственной регистрации соглашения об изменении или расторжении договора аренда здания (сооружения), в том числе договора аренды нежилого помещения для предпринимательской деятельности.

В судебно-арбитражной практике был апробирован подход, согласно которому соглашение об изменении условий сделки, подлежащей государственной регистрации, также подлежит обязательной государственной регистрации, поскольку изменяет условия первоначального договора (Информационное письмо Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 16.02.2001 № 59). Позднее правоположение было инкорпорировано в законодательство: редакция статьи 164 Гражданского кодекса была дополнена частью 2, согласно которой сделка, предусматривающая изменение условий зарегистрированной сделки, подлежит государственной регистрации (Федеральный закон от 07.05.2013 № 100-ФЗ). Однако правовое регулирование спорных правоотношений по-прежнему нельзя назвать комплексным, так как упоминания о государственной регистрации соглашения о расторжении зарегистрированного договора норма не содержит, что неизбежно влечет возникновение противоречий на практике.

В ряде правовых позиций Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации прослеживается генезис нормативных положений о достоверности адресов юридических лиц при их государственной регистрации и юридически значимых сообщениях.

Как сформулировано в Постановлении Президиума от 16.11.2010 № 8957/10 по делу № А40-79465/09, по смыслу статьи 54 Гражданского кодекса Российской Федерации юридическое лицо несет риск негативных последствий неполучения адресованной ему корреспонденции, если при требуемой от него степени заботливости и осмотрительности не примет мер, направленных на получение этой корреспонденции по месту своего нахождения.

Последующим этапом в развитии законодательства явилось дополнение Гражданского кодекса Российской Федерации текстом статьи 165.1, содержащей общие правила, по которым определяется момент доставки юридически значимых сообщений, бремя доказывания факта направления и доставки сообщения адресату, а также риски неполучения сообщения в силу конкретных обстоятельств (Федеральный закон от 07.05.2013 № 100-ФЗ).

В продолжение развития правовых позиций Высший Арбитражный Суд Российской Федерации выработал правило, согласно которому юридическое лицо несет риск последствий неполучения юридически значимых сообщений, поступивших по его адресу, указанному в Едином государственном реестре юридических лиц, а также отсутствия по данному адресу своего представителя (Постановление Президиума от 10.12.2013 № 11209/13 по делу № А78-8059/2012; Постановление Пленума от 30.07.2013 № 61).

Очередным этапом в законодательной регламентации спорных правоотношений стала инкорпорация сформулированных правоположений в текст пункта 3 статьи 54 Гражданского кодекса Российской Федерации (Федеральный закон от 05.05.2014 № 99-ФЗ).

Положения о сделках.

Положения гражданского законодательства о договорах также ощутили на себе влияние судебной практики. В деятельности Верховного Суда Российской Федерации были выявлены и отражены новые потребности общества в правовом регулировании в сфере договоров и сделок. Например, в практике сложились правила о предварительном договоре, который предусматривает определенные обязанности сторон по заключению основного договора в будущем (статья 429 Гражданского кодекса Российской Федерации).

Было сформулировано правоположение о том, что исполнение предварительного договора может быть обеспечено задатком (Определение от 22.07.2008 № 53-В08-5; от 10.03.2009 № 48-В08-19; от 13.11.2012 № 11-КГ12-20). Законодателем была воспринята сложившаяся судебная практика, в настоящее время норма, аналогичная правоположению, содержится в пункте 4 статьи 380 Гражданского кодекса Российской Федерации (Федеральный закон от 08.03.2015 № 42-ФЗ).

Судебная практика не только обнаруживает слабость правозащитных правовых механизмов, но и стремится к установлению баланса в правах участников правоотношений. Так, Высший Арбитражный Суд Российской Федерации сформулировал правило, согласно которому в договоре между предпринимателем и лицом, не являющимся предпринимателем, стороны могут предусмотреть право последнего на одностороннее изменение или отказ от договора (Постановление Пленума от 14.03.2014 № 16). Законодатель не оставил правоположение судебной практики без внимания, в скором времени закрепив аналогичное правило в абзаце 2 пункта 2 статьи 310 Гражданского кодекса Российской Федерации (Федеральный закон от 08.03.2015 № 42-ФЗ).

В текущей судебной практике сложилось важное положение, направляющее практику разрешения споров об исполнении договора займа. Так, суды пришли к выводу, что перечисление заемных средств на счет третьего лица по указанию заемщика или в соответствии с условиями договора является надлежащей передачей объекта займа^[1]. С 01.06.2018 вступила в силу норма пункта 5 статьи 807 Гражданского кодекса Российской Федерации, которая содержит правоположение судебной практики (Федеральный закон от 26.07.2017 № 212-ФЗ).

Стоит обратить внимание на продолжительные сроки, по истечении которых актуальная судебная практика получила законодательное закрепление.

Несмотря на то, что с 2011 года различные судебные инстанции демонстрируют сложившуюся позицию по спорным правоотношениям, законодатель воспринял судебную практику лишь спустя семь лет.

Положения об обязательствах.

В сфере совершенствования правового регулирования об обеспечении исполнения обязательств необходимо отметить изменение содержания статьи 367 Гражданского кодекса Российской Федерации под влиянием деятельности Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации. Судом было сформулировано правило, что предъявление кредитором требования к должнику о досрочном исполнении обязательства не изменяет срока действия поручительства (Постановление Пленума от 12.07.2012 № 42). По истечении трех лет правоположение судебной практики было закреплено в пункте 6 вышеназванной правовой нормы (Федеральный закон от 08.03.2015 № 42-ФЗ).

На этом актуализация правовой нормы в соответствии с потребностями правового регулирования не завершилась. Ключевое положение о том, что ликвидация должника после предъявления кредитором исковых или иных законных требований к поручителю не прекращает поручительства, разработано в судебной практике^[2]. Правоположение было инкорпорировано в пункт 1 статьи 367

Гражданского кодекса Российской Федерации. Содержание пункта 2 указанной статьи также вытекает из правовой позиции Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации, согласно которой изменение основного обязательства без согласия поручителя, влекущее увеличение его ответственности, не изменяет положение поручителя, который отвечает по обязательствам на прежних условиях (Постановление Пленума от 12.07.2012 № 42).

В том же Постановлении Пленума Высшего Арбитражного Суда сформулировано правило о том, что согласие поручителя отвечать за лицо, на которое будет переведен долг, должно быть явно выраженным, и из него с высокой степенью определенности должно определяться, на кого может быть переведен долг. Федеральным законом от 08.03.2015 № 42-ФЗ норма, тождественная правоположению судебной практики, также была закреплена в пункте 3 статьи 367 Гражданского кодекса Российской Федерации.

В сфере применения норм, регламентирующих прекращение обязательств, судебной практикой был апробирован важный подход, что обязательство может быть прекращено в связи с изданием акта органа местного самоуправления, если этот акт делает невозможным исполнение обязательства^[3].

Редакция пункта 1 статьи 417 Гражданского кодекса Российской Федерации была изменена с учетом правоположений, сформулированных в судебной практике. Однако изменения в действующее правовое регулирование были внесены лишь по истечении 10-ти лет (Федеральный закон от 08.03.2015 № 42-ФЗ).

Влияние Конституционного Суда Российской Федерации на развитие гражданского законодательства многогранно. Конституционный Суд Российской Федерации вынес 30 постановлений о проверке конституционности норм, содержащихся в Гражданском кодексе Российской Федерации, также правовые позиции, оказывающие влияние на законодательство, содержатся в определениях Суда.

В Определении от 27.09.2016 № 1748-О при проверке конституционности пункта 4 статьи 222 Гражданского кодекса Российской Федерации была сформулирована правовая позиция о том, что после того как суд отказал в удовлетворении требований о сносе самовольной постройки, орган местного самоуправления не вправе принять решение о ее сносе по мотивам и доводам, которые были отклонены судом. Законодатель воспринял устоявшуюся судебную практику и закрепил аналогичные положения в указанной правовой норме (Федеральный закон от 03.08.2018 № 339-ФЗ).

В текущей судебной практике при применении статьи 222 Гражданского кодекса Российской Федерации также выработаны определенные правила, которые были учтены законодательным органом при принятии Федерального закона от 03.08.2018 № 339-ФЗ. Так, на содержании части 1 указанной статьи отразилось правоположение Верховного Суда Российской Федерации о возможности квалификации недвижимого объекта, созданного без согласия собственника земли, в качестве самовольной постройки (Определение Верховного Суда Российской Федерации от 28.06.2016 по делу № 305-ЭС15-6246).

Одновременно текст нормы был дополнен указанием, что в целях признания постройки самовольной применяются градостроительные и строительные нормы и правила, установленные на дату начала ее возведения и сохраняющие актуальность на дату ее выявления. Ранее правоположение было сформулировано в Обзоре судебной практики по делам, связанным с самовольным строительством, утвержденном Президиумом Верховного Суда Российской Федерации 19.03.2014.

Весомый вклад в сфере защиты прав добросовестных приобретателей при предъявлении к ним исков об истребовании имущества со стороны компетентных органов внесли разъяснения и правовые позиции Верховного Суда Российской Федерации и Конституционного Суда Российской Федерации. Верховный Суд Российской Федерации, обобщив многочисленную судебную практику по делам об истребовании жилых помещений от граждан по искам государственных органов, разъяснил, что по указанной категории дел бремя доказывания недобросовестности приобретателя возлагается на истца, а также определил круг обстоятельств, которые должны учитываться при решении вопроса о признании приобретателя добросовестным (Обзор судебной практики по делам, связанным с истребованием жилых помещений от граждан по искам государственных органов и органов местного самоуправления, утвержденный Президиумом Верховного Суда Российской Федерации 25.11.2015).

Следующий шаг в обеспечении защиты прав добросовестных приобретателей был осуществлен Конституционным Судом Российской Федерации, который признал пункт 1 статьи 302 Гражданского кодекса Российской Федерации не соответствующим Конституции Российской Федерации. Смысл правовой позиции заключается в том, что при применении оспариваемой нормы необходимо учитывать, что пренебрежение требованиями разумности при контроле над выморочным имуществом со стороны государственных органов (например, когда имущество не было своевременно установлено, не оформлено право собственности в отношении такого имущества) не должно влиять на имущественные и неимущественные права граждан, в частности добросовестных приобретателей жилых помещений (Постановление от 22.06.2017 № 16-П).

Необходимо отметить, что мнение Конституционного Суда Российской Федерации сложилось также под влиянием практики Европейского Суда по правам человека. Орган конституционного контроля, аргументируя доводы ссылками на решения ЕСПЧ, тем самым способствует имплементации правовых позиций международного судебного органа в российскую правовую систему. Так, совершенствование законодательства по делам об истребовании жилых помещений от граждан по искам государственных органов и органов местного самоуправления происходит под влиянием как национальной судебной практики, так и международной^[4].

В настоящее время изменения в действующее правовое регулирование, охватываемое статьей 302 Гражданского кодекса Российской Федерации, еще не внесены, однако наработана мощная база судебной практики, правовые позиции которой являются проектами правовых норм.

Судебная практика и гражданское судопроизводство. Судебная практика по гражданским делам отличается широким разнообразием, поэтому многие нормы гражданского процесса сложились под влиянием судебной практики.

Активная праворазъяснительная деятельность Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации дополнила содержание Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации.

Например, принципиальное процессуальное правило о том, что суд вправе перейти к рассмотрению дела после завершения предварительного судебного заседания, если неявившиеся лица были извещены и не возражали против рассмотрения дела в их отсутствие, было сформулировано в Постановлении Пленума от 20.12.2006 № 65. Норма, аналогичная правоположению судебной практики, получила закрепление в части 4 статьи 137 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации (Федеральный закон от 27.07.2010 № 228-ФЗ).

На сегодняшний момент Конституционный Суд Российской Федерации принял 26 постановлений о проверке конституционности норм, содержащихся в Гражданском процессуальном кодексе Российской Федерации, и 14 постановлений о проверке норм Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации. Подавляющая часть указанных судебных актов содержит поручение законодательному органу о внесении изменений в действующее правовое регулирование.

В Постановлении от 08.06.2015 № 14-П Суд признал положение части 1 статьи 256 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации не соответствующим Конституции Российской Федерации в той мере, в какой оно выступает в качестве основания для отказа в связи с пропуском трехмесячного срока обращения в суд в удовлетворении указанного иска в тех случаях, когда сам факт нарушения прав и свобод гражданина ранее установлен другим решением суда, вступившим в законную силу.

Во исполнение решения Конституционного Суда Российской Федерации законодатель внес изменения в действующее правовое регулирование (Федеральный закон от 08.03.2015 № 23-ФЗ).

При оценке конституционности положений части 5 статьи 244.6 и части 2 статьи 333 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации Конституционный Суд Российской Федерации предписал федеральному законодателю внести необходимые изменения в регулирование порядка рассмотрения судом второй инстанции частной жалобы, представления прокурора на определение суда первой инстанции (Постановление от 30.11.2012 № 29-П).

Законодатель воспринял судебные правовые позиции и предусмотрел в законе новый порядок подачи и рассмотрения частных жалоб, представлений прокурора по гражданским делам (Федеральный закон от 28.12.2013 № 436-ФЗ).

Стоит отметить, что позднее часть 3 статьи 333 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации в новой редакции явилась предметом проверки Конституционного Суда Российской Федерации. Суд признал оспоренную норму не противоречащей Конституции Российской Федерации (Постановление от 20.10.2015 № 27-П).

Правоположения судебной практики и жилищные правоотношения.

В практике Президиума Высшего Арбитражного Суда (Постановление от 24 января 2012 № 11642/11) сложилась специфика регулирования отношений в части действия договора аренды земельного участка под многоквартирным жилым домом, заключенным застройщиком и органом местного самоуправления.

В частности, в судебной практике было сформулировано ключевое положение о прекращении действия договора аренды земельного участка с момента возникновения у собственников помещений общей долевой собственности на земельный участок под таким домом, а также определен момент перехода к собственникам помещений права аренды земельного участка. Результатом судебной практики стали редакции статей 36 и 37 Жилищного кодекса Российской Федерации, а также внесение изменений в статью 413 Гражданского кодекса Российской Федерации.

В судебно-гражданской практике Верховного Суда Российской Федерации было сформулировано положение, что решение о предоставлении специализированного жилого помещения и, соответственно, договор найма указанного помещения могут быть признаны недействительными, если будет установлено, что нарушены требования, предъявляемые к форме и порядку принятия решения, а также если отсутствуют необходимые основания для заключения договора специализированного найма жилого помещения (пункт 41 Постановления от 02.07.2009 № 14). Сформулированные судебной практикой подходы оказали влияние на развитие общих норм, регламентирующих вопросы о недействительности сделки, не соответствующей закону или иным правовым актам: в статью 168 Гражданского кодекса Российской Федерации внесены изменения в соответствии с Федеральным законом от 07.05.2013 № 100-ФЗ.

Как позднее указал Пленум Верховного Суда Российской Федерации (Определение от 12.04.2016 № 5-КГ16-23), требования о признании недействительными решений о предоставлении гражданину специализированного жилого помещения и заключенного на его основании договора найма подлежат разрешению исходя из аналогии закона. Таким образом, нельзя сказать, что достигнута полнота правового регулирования в части проблем признания недействительными решений о предоставлении специализированного жилого помещения и договора найма такого помещения, поскольку в отраслевом кодифицированном акте данные вопросы не освещаются. Судебная практика по проблемному вопросу нуждается в дальнейшем анализе на предмет закрепления в законодательстве.

В текущей судебной практике обнаружена дефектность правозащитных механизмов, связанных с предоставлением коммунальных услуг и определения размера платы за них. Неполнота и противоречивость правовой регламентации спорных вопросов, с которыми ежедневно сталкивались судебные инстанции, была преодолена Конституционным Судом Российской Федерации. В Постановлении от 10.07.2018 № 30-П в части признаны не соответствующими Конституции Российской Федерации взаимосвязанные нормативные положения, которые содержатся в части 1 статьи 157 Жилищного кодекса Российской Федерации и абзаце 3 пункта 42(1) Правил предоставления коммунальных услуг собственникам и пользователям помещений в многоквартирных домах и жилых домов, утвержденных Постановлением Правительства Российской Федерации от 06.05.2011 № 354.

Федеральному Собранию Российской Федерации и Правительству Российской Федерации адресовано указание о внесении изменений в законодательные акты: предусмотреть порядок определения платы за коммунальную услугу по отоплению в многоквартирных домах, которые оснащены коллективным прибором учета тепловой энергии и в которых не все помещения оборудованы индивидуальными приборами учета тепловой энергии, с учетом показаний последних. Вместе с тем, Конституционный Суд Российской Федерации указал порядок регулирования спорных правоотношений до момента внесения изменений в законодательные акты. Учитывая насущность спорных правоотношений, для обеспечения прав и законных интересов их участников реакция законодательного органа желательна в кратчайшие сроки.

В практике Конституционного Суда Российской Федерации возникла необходимость разрешения вопроса о конституционности пункта 3 части 2 статьи 57 Жилищного Кодекса Российской Федерации (Постановление от 22.01.2018 № 4-П). Законодательная норма явилась предметом рассмотрения в связи с постановкой вопроса о предоставлении жилого помещения по договору социального найма несовершеннолетнему, страдающему тяжелой формой хронического заболевания, указанного в перечне, установленном уполномоченным Правительством Российской Федерации федеральным органом исполнительной власти, в случае, когда члены его семьи, с которыми он совместно проживает, состоят на учете в качестве нуждающихся в жилых помещениях.

Конституционный Суд Российской Федерации, признав законоположение не противоречащим Конституции Российской Федерации, тем не менее, обратил внимание законодателя на возможность внесения изменений в правовое регулирование проблемного вопроса, а также установления иных способов защиты прав граждан. Текущая судебная практика продолжает убеждать в справедливости рекомендации Конституционного Суда Российской Федерации (Определение Верховного Суда Российской Федерации от 03.07.2018 № 20-КГ18-22, от 10.04.2018 № 41-КГ18-11).

В целом Конституционным Судом Российской Федерации вынесено 5 постановлений о проверке конституционности норм Жилищного кодекса Российской Федерации. В 2 из них оспариваемые нормы признаны неконституционными (Постановление от 28.05.2010 № 12-П^[5], Постановление от 10.07.2018 № 30-П).

В Постановлении от 12.04.2016 № 10-П оспариваемые нормы признаны соответствующими Конституции Российской Федерации, однако законодателю предписано установить правовой механизм, гарантирующий защиту собственников помещений многоквартирного дома, который включен в программу капитального ремонта общего имущества многоквартирного дома.

Семейные правоотношения и судебная практика.

В судебной практике были апробированы разносторонние подходы к проблеме снижения неустойки, подлежащей уплате за несвоевременную уплату алиментов. В результате наибольшее преобладание получила позиция, согласно которой неустойка не может быть уменьшена, итоги которой сформулировал Верховный Суд Российской Федерации (Обзор судебной практики за третий квартал 2012, утвержденный Президиумом 26.12.2012; Обзор судебной практики по делам, связанным со взысканием алиментов на несовершеннолетних детей, а также на нетрудоспособных совершеннолетних детей, утвержденный Президиумом 13.05.2015).

Правовая неопределенность была преодолена в результате важнейшей правовой позиции Конституционного Суда Российской Федерации, согласно которой неустойка за несвоевременную уплату алиментов может быть снижена в случае ее явной несоразмерности последствиям нарушения обязательств по уплате алиментов (Постановление от 06.10.2017 № 23-П).

Опыт судебной практики получил закрепление в законодательстве, правовая позиция Конституционного Суда Российской Федерации была имплементирована в пункт 2 статьи 115 Семейного кодекса Российской Федерации (введен Федеральным законом от 29.07.2018 № 224-ФЗ). В результате учета правовой позиции судебной практики в законодательстве сегодняшняя практика рассмотрения данной категории дел единообразна, обеспечивается необходимый баланс при соблюдении прав и законных интересов сторон правоотношения.

Текущая судебная практика по семейным спорам часто обнажает несовершенства действующего законодательства. Так, семейное законодательство допускает регистрацию брака вне зависимости от места жительства или регистрации вступающих в брак лиц. Указанное диспозитивное правомочие создавало на практике определенные сложности в части получения документов, подтверждающих семейное положение вступающих в брак лиц: ранее действующая редакция статьи 25 Семейного кодекса Российской Федерации предусматривала возможность получения свидетельства о расторжении брака только по месту жительства указанных лиц. Несовершенство законодательства было выявлено в текущей судебной практике, оспариваемые правоотношения стали предметом рассмотрения Верховного Суда Российской Федерации (Определение от 07.04.2009 № 20-В09-3).

Указанная судебная практика получила закрепление в законодательстве, в отраслевом кодексе была предусмотрена возможность получения документов, подтверждающих семейное положение лиц, вступающих в брак, по месту государственной регистрации заключения брака (Федеральный закон от 12.11.2012 № 183-ФЗ).

В судебной практике, влияющей на формирование российского законодательства, убедительное положение занимают правовые позиции Конституционного Суда Российской Федерации. Так, Конституционным Судом Российской Федерации было вынесено 4 Постановления о проверке конституционности нормативных актов, а именно специального законодательного сборника – Семейного кодекса Российской Федерации, в 3 из них оспариваемые нормы были признаны не соответствующими Конституции Российской Федерации. На сегодняшний день правовые позиции, сформулированные в 2 решениях Конституционного Суда Российской Федерации, учтены законодателем при совершенствовании правового регулирования, а позиции, изложенные в Постановлении от 20.06.2018 № 25-П, ожидают реакции законодателя.

В Постановлении от 31.01.2014 № 1-П Конституционный Суд Российской Федерации признал норму, содержащуюся в абзаце 10 пункта 1 статьи 127 Семейного кодекса Российской Федерации, не соответствующей Конституции Российской Федерации в той мере, в какой предусмотренный ею запрет на усыновление детей распространяется на лиц, имевших судимость за указанные в данной норме преступления (за исключением относящихся к особым категориям преступлений), либо лиц, уголовное преследование в отношении которых в связи с преступлениями, не относящимися к особым категориям преступлений, было прекращено по нереабилитирующим основаниям.

Стоит отметить, что поручение органа конституционного контроля о внесении в действующее правовое регулирование изменений было исполнено федеральным законодателем в разумные сроки (Федеральный закон от 20.04.2015 № 101-ФЗ).

Мощный импульс для развития и совершенствования семейного законодательства исходит от судебной практики ЕСПЧ. При рассмотрении жалобы граждан Российской Федерации Судом установлено, что в национальном законодательстве не предусмотрена возможность усыновителей ходатайствовать о восстановлении их в правах в связи с изменением конкретных обстоятельств (Постановление ЕСПЧ от 18.04.2013 по делу «Агеевы против Российской Федерации»).

Для учета правовых позиций ЕСПЧ в национальном законодательстве на рассмотрение Государственной Думы Российской Федерации в ноябре 2013 года был внесен соответствующий законопроект № 390257-6. В сентябре 2017 года было принято решение об отклонении законопроекта (Постановление № 2290-7 ГД). В настоящее время законодатель умалчивает относительно дальнейшего разрешения вопросов восстановления усыновителя в родительских правах, правовые позиции ЕСПЧ не получили надлежащего закрепления в законодательстве.

Невосприятие законодательным органом судебной практики создает ситуацию, при которой отсутствуют правозащитные механизмы для обеспечения прав и законных интересов усыновителей и детей, а также возможности справедливого урегулирования ситуаций, когда отмена усыновления являлась незаконной или неоправданной мерой.

В практике ЕСПЧ была выявлена дефектность нормы части 1 статьи 55 Семейного кодекса Российской Федерации. В Постановлении от 16.10.2015 по делу «Назаренко против Российской Федерации» установлено, что заявитель после лишения прав отцовства утратил право на общение с ребенком, поскольку не являлся его биологическим отцом. Принимая во внимание разнообразие семейных отношений, Суд констатировал наличие пробела в российском законодательстве, которое содержит исчерпывающий перечень лиц, имеющих право поддерживать контакт с ребенком^[6].

В докладе «О результатах мониторинга правоприменения в Российской Федерации за 2016 год» указывается, что ведется работа по разработке проекта соответствующего федерального закона, однако по состоянию на сегодняшний день редакция части 1 статьи 55 Семейного кодекса Российской Федерации остается прежней.

Судебная практика и публичное право.

Налоговое право. Споры в сфере налогового права вытекают из публичных правоотношений и очень распространены в российской правоприменительной практике. Дефекты и пробелы кодифицированного закона, Налогового кодекса Российской Федерации, обостряют и без того конфликтные отношения между государством и налогоплательщиками. В связи с этим велика роль правоположений и правовых позиций судебной практики, которые оказывают влияние на формирование налоговых правовых норм.

Налоговые правовые позиции Конституционного Суда Российской Федерации внесли весомый вклад в сферу защиты прав налогоплательщиков.

Например, при применении статьи 213.1 Налогового кодекса Российской Федерации возникла проблема, связанная с налогообложением выплат по договорам негосударственного пенсионного обеспечения, которые были заключены в разные периоды действия налогового законодательства. Иными словами, на практике возникала ситуация двойного налогообложения.

Конституционный Суд Российской Федерации признал положения указанной статьи несоответствующими Конституции Российской Федерации в той мере, в какой они допускают возможность обложения налогом на доходы физических лиц сумм пенсионных выплат по договорам негосударственного пенсионного обеспечения, по которым пенсионные взносы в интересах физических лиц до 01 января 2005 года были внесены работодателем в негосударственный пенсионный фонд с удержанием и уплатой данного налога (Постановление от 25.12.2012 № 33-П).

Законодатель устранил двойное налогообложение путем внесения изменений в правовое регулирование (Федеральный закон от 23.06.2014 № 166-ФЗ).

Как справедливо указывают Л. В. Власенко и Н. А. Власенко, трансформация получения правовой позицией статуса юридической нормы – один из основных и наиболее работающих способов образования налоговых предписаний^[7].

Отсутствие четкости законодательной регламентации сроков для принятия решения налоговым органом о взыскании налога за счет имущества налогоплательщика на практике приводило к тому, что налогоплательщики оказывались в заведомо неблагоприятном положении. По указанной проблеме были сформулированы правовые позиции Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации, которые были впоследствии подкреплены правовыми позициями Конституционного Суда Российской Федерации^[8].

Правовые позиции судов получили трансформацию в законодательство довольно быстро: всего через полгода были внесены изменения в правовое регулирование (Федеральный закон от 27.07.2006 № 137-ФЗ)^[9].

Налоговое законодательство во многом сложилось под влиянием судебных правовых позиций. Так, в практике Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации сложились устоявшиеся правовые позиции в сфере исполнения обязанностей по уплате налогов, ответственности за нарушение законодательства о налогах и сборах, возврате (зачете) излишне уплаченных сумм или излишне взысканных налогов, о взыскании налогов в принудительном порядке, по вопросам, связанным с взиманием налога на добавленную стоимость и пр.^[10]

Конфликтность налоговых правовых норм не всегда может быть преодолена в судебной практике. Отсутствие или дефектность законодательной регламентации приводят к противоречивой судебной практике и, как следствие, нарушению баланса частных и публичных интересов.

Наглядный пример дисбаланса частных и публичных интересов, к которому приводит молчание законодателя, демонстрируется в монографии Е. Л. Васяниной. Так, указывается на несовершенство правового регулирования фискальных сборов в российской налоговой практике. Например, в Налоговом кодексе Российской Федерации и сегодня остаются недостаточно урегулированными вопросы нормотворческих полномочий по установлению фискальных сборов^[11]. Налоговые правовые позиции по указанным вопросам противоречивы^[12].

Необходимо отметить, что положительные тенденции в совершенствовании указанной сферы правового регулирования все же есть, правовые позиции, сформулированные Конституционным Судом Российской Федерации в Постановлении от 28.02.2006 № 2-П, получили закрепление в законодательстве (Федеральный закон от 29.12.2006 № 245-ФЗ).

Уголовное право. Правовые позиции и правоположения судебной практики оказывают влияние на развитие уголовного законодательства.

Верховный Суд Российской Федерации осуществляет активную праворазъяснительную деятельность понятий, употребляемых в Уголовном кодексе Российской Федерации, что способствует устранению неединообразия в уголовной судебной практике. Многие правоположения, которые формулируются в правоинтерпретационных актах, впоследствии получают закрепление в тексте закона.

Верховный Суд Российской Федерации правомочен влиять на содержание законодательства путем реализации собственного права законодательной инициативы. Судебная инстанция выступала инициатором внесения изменений в уголовное законодательство три раза, при этом все законопроекты были приняты в установленном порядке.

Так, по инициативе Верховного Суда Российской Федерации более совершенную формулировку получили следующие положения Уголовного кодекса Российской Федерации: статья 62, регламентирующая вопросы назначения наказания при наличии смягчающих обстоятельств, статьи 222 и 223 в части формулировки примечаний, а также введены статьи 159¹-159⁶, предусматривающие дифференциацию видов мошенничества^[13].

Конституционный Суд Российской Федерации прямо влияет на содержание норм уголовного законодательства. Например, при проверке конституционности части 1 статьи 188 Уголовного кодекса Российской Федерации, устанавливающей ответственность за контрабанду валюты, Суд указал на обязанность федерального законодателя устанавливать меры уголовной ответственности, адекватные общественной опасности преступления, отграничивая при этом запрещенные уголовным законом деяния и уголовные наказания от административных правонарушений и мер административной ответственности, не допуская смешения оснований и видов уголовной и административной ответственности (Постановление от 27.05.2008 № 8-П). Принятием Федерального закона от 07.12.2011 № 420-ФЗ правовые позиции Конституционного Суда Российской Федерации были учтены в законодательстве.

Уголовно-процессуальное законодательство. Судебная практика по уголовным делам очень разнообразна и неизбежно оказывает влияние на уголовно-процессуальное законодательство.

Конституционный Суд Российской Федерации в Постановлении от 21.05.2013 № 10-П, оценивая конституционность частей 2 и 4 статьи 443 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, обязал законодателя внести изменения в правовое регулирование производства о применении принудительных мер медицинского характера. Законодатель указание Конституционного Суда Российской Федерации исполнил и воспринял судебные правовые позиции (Федеральный закон от 03.02.2014 № 4-ФЗ).

В Постановлении от 02.07.2013 № 16-П Конституционный Суд Российской Федерации сформулировал принципиальную правовую позицию о том, что суд, выявивший, что следствием дана неправильная уголовно-правовая оценка обстоятельств преступления, вправе возвратить уголовное дело прокурору для квалификации деяния как более тяжкого преступления.

Соответствующие положения Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации (статьи 236 и 237) были приведены в соответствии с правовыми позициями Конституционного Суда Российской Федерации (Федеральный закон от 21.07.2014 № 269-ФЗ).

В текущей судебной практике была выявлена дефектность правового регулирования, которая связана с рассмотрением вопроса об отказе в удовлетворении ходатайства об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу. При принятии указанного решения суд не мог избрать иную меру пресечения, несмотря на наличие соответствующих оснований^[14]. Пробел в законодательстве был преодолен введением части 7¹ в содержание статьи 108 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации (Федеральный закон от 08.12.2003 № 161-ФЗ).

Уязвимость национальных правозащитных механизмов в уголовных правоотношениях в наибольшей степени проявляется в юрисдикции ЕСПЧ.

Так, в Постановлении от 27.03.2014 по делу «Матыцина против Российской Федерации» ЕСПЧ установлено нарушение норм Конвенции в связи с тем, что при рассмотрении уголовного дела заявительницы судом не были обеспечены принципы состязательности и равноправия сторон. Правовые позиции ЕСПЧ нашли закрепление в российском законодательстве, которое было дополнено нормами, предусматривающими возможность проведения экспертизы на стадии проверки сообщения о преступлении до возбуждения уголовного дела, а также обязательность удовлетворения ходатайства о производстве дополнительной либо повторной судебной экспертизы, заявленного стороной защиты или потерпевшим после возбуждения уголовного дела (Федеральные законы от 04.03.2013 № 23-ФЗ, от 28.12.2013 № 432-ФЗ).

Еще одним примером влияния международной судебной практики на развитие российского уголовно-процессуального законодательства могут служить правовые позиции, сформулированные ЕСПЧ в Постановлении от 10.06.2010 по делу «Захаркин против Российской Федерации». Как отмечает ЕСПЧ, законодательство Российской Федерации не предусматривает никаких специальных правил для посещения лиц, содержащихся под стражей, их представителями в Европейском Суде. В рамках учета правовых позиций Европейского Суда принят Федеральный закон от 28.06.2014 № 193-ФЗ.

Практика Европейского Суда по правам человека и российское законодательство.

Проблема взаимодействия международного и внутригосударственного права носит актуальный практический характер в условиях современного российского государства. Законодательство Российской Федерации, как государства-участника Конвенции о защите прав человека и основных свобод, развивается под влиянием юрисдикции ЕСПЧ по делам, в которых Россия выступает ответчиком.

При проведении анализа развития различных отраслей российского права под влиянием судебной практики подчеркивается значительная роль конкретных решений ЕСПЧ. Следует особо отметить, что в результате деятельности ЕСПЧ, происходит проникновение основных прав и свобод, гарантируемых Конвенцией, наднациональных ценностей, норм и институтов в российскую правовую систему.

В современных исследованиях указанный процесс часто именуют правовой инфильтрацией^[15]. При этом указывается, что особенностью правовой инфильтрации является возможность использования в процессе заимствования международных норм лишь тех, которые способствуют модернизации национального права.

Состояние российской правовой системы свидетельствует об активной правовой инфильтрации следующих основных прав и свобод, гарантированных Конвенцией:

1. Статьи 3 Конвенции, запрещающей пытки и бесчеловечное обращение (часть 2 статьи 21 Конституции Российской Федерации, статья 9 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, статья 117 и часть 2 статьи 302 Уголовного кодекса Российской Федерации и др.).

2. Статьи 5 Конвенции, гарантирующей право на свободу и личную неприкосновенность (часть 1 статьи 22 Конституции Российской Федерации, часть 2 статьи 102 Уголовного кодекса Российской Федерации, примечание к статье 119 Уголовного кодекса Российской Федерации, статья 108 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, Федеральный закон от 07.07.2003 № 111-ФЗ и др.).

3. Статьи 6 Конвенции, закрепляющей право на справедливое судебное разбирательство (статья 46 Конституции Российской Федерации, статья 6.1. и статья 383 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, статья 6.1. Арбитражно-процессуального кодекса Российской Федерации, статья 6.1. Гражданско-процессуального кодекса Российской Федерации, Федеральные законы от 30.04.2010 № 68-ФЗ, № 69-ФЗ и др.).

В российское правовое пространство обеспечена правовая инфильтрация и иных международных прав и свобод. Речь идет о нормах Конвенции, регламентирующих запреты на сбор, хранение, использование и распространение информации о частной жизни лица без его согласия; политические права (право на свободные выборы, свобода собраний и объединений, свобода выражения мнения), свободу совести и религии, о защите прав собственности, право на образование и пр.^[16]

Однако, как показывают статистические данные, правовая инфильтрация международных норм в российское законодательство осуществлена недостаточно.

Согласно официальной статистике за 2017 год Российская Федерация выступила Ответчиком по 305 делам, находящимся в производстве ЕСПЧ, из них:

– в 293 судебных актах установлено нарушение норм Конвенции;

– в 9 судебных актах нарушений не установлено.

В судебных решениях установлены факты многочисленных нарушений следующих основных прав и свобод, гарантированных Конвенцией:

– в 117 решениях установлен факт обращения, унижающего достоинство;

– в 116 актах констатируется нарушение права на свободу и безопасность;

– в 83 постановлениях ЕСПЧ установлено нарушение права на эффективную правовую защиту;

– в 59 случаях Суд усмотрел нарушение права на справедливое судебное разбирательство.

Необходимо добавить, что по состоянию на 01.01.2018 количество жалоб в отношении Российской Федерации, ожидающих судебного рассмотрения, равнялось 7 750, что составляет 13,8 % от общего числа жалоб, поступивших в ЕСПЧ^[17].

Результаты судебной практики ЕСПЧ убеждают, что современное российское законодательство не соответствует высоким требованиям Конвенции.

Анализируя взаимодействие европейской и национальной юрисдикций, мы сталкиваемся со следующими негативными факторами: неутешительные итоговые количественные показатели, категории дел, по которым проведена значительная правовая инфильтрация, но по-прежнему выявляются многочисленные нарушения международных прав и свобод, а также тенденция активного поступления жалоб в отношении российского государства. Все эти факторы требуют тщательного анализа уже сформулированных правовых позиций ЕСПЧ на предмет их проникновения в российское правовое пространство, закрепления в законодательстве дополнительных гарантий международных прав и свобод, приведения национальных законодательных норм в соответствие с правовыми позициями ЕСПЧ.

В рассматриваемой главе исследования приведена лишь часть практических примеров, иллюстрирующих влияние судебной практики на развитие различных отраслей российского законодательства. Исследование практических аспектов механизма воздействия судебной практики на законодательство позволяет сформулировать определенные выводы.

Механизм воздействия судебной практики на законодательство является эффективным инструментом совершенствования законодательства. Реализация механизма воздействия судебной практики на законодательство на практике приводит к следующей результативности:

1. Эффективность механизма воздействия судебной практики на законодательство вытекает из функционального назначения судебной практики в сфере обеспечения и защиты прав человека при разрешении конкретной правовой ситуации. В судебной практике обнаруживается слабость правозащитных механизмов, которые не способны гарантировать защиту нарушенных прав.

Функциональной особенностью механизма правотворчества, как центрального института правотворческого процесса, является выражение политической воли. Проблема обеспечения и защиты прав человека, конкретные жизненные ситуации, остаются практически без внимания в рамках традиционного механизма правотворчества. Проблема слабости конкретных правозащитных механизмов в правотворческой традиции также не ставится.

Механизм воздействия судебной практики на законодательство при принятии правотворческого решения обладает объединяющим эффектом между судебной практикой, выражающей свое функциональное назначение в контексте защиты нарушенных прав человека, и механизмом правотворчества, выражающим политическую волю.

2. Результаты исследования отраслевых проблем в правовом регулировании демонстрируют, что законодательство во многом развивается, обновляется и дополняется под влиянием судебной практики. Механизм воздействия судебной практики на законодательство способствует четкому вычленению проблемных аспектов указанной деятельности, а также ориентирует на поиск оптимальных способов их преодоления. В рамках механизма аккумулируются данные, в том числе статистические, относительно учета судебной практики различных инстанций в правотворческом процессе. Аккумулирование информации обеспечивает комплексное отражение развития законодательства под влиянием судебной практики, в частности позволяет отследить:

– на какие отрасли права судебная практика воздействует сильнее;

– судебная практика каких инстанций воспринимается законодателем активнее и по каким причинам;

– среднюю продолжительность времени от момента выявления в судебной практике дефектов правозащитных механизмов до учета правоположений и правовых позиций судебной практики в нормотворческом процессе и иные важные практические моменты.

При этом ставится задача систематического исследования факторов, как способствующих повышению воздействия судебной практики на законодательство, так и негативно влияющих на результативность этой деятельности.

3. Механизм воздействия судебной практики на законодательство демонстрирует, что законодатель не одинаково воспринимает практику различных судебных инстанций. Наиболее активно в текст закона трансформируются правовые позиции Конституционного Суда Российской Федерации.

Как следует из информации, опубликованной Секретариатом Конституционного Суда Российской Федерации по состоянию на апрель 2018, за период с 2010 по 2017 Конституционным Судом Российской Федерации вынесено судебных актов, содержащих предписание в адрес законодательного органа о необходимости осуществления правового регулирования. Решения Конституционного Суда Российской Федерации исполнены в 89-ти случаях, правовые позиции учтены в нормотворческой деятельности. 28 решений Суда остаются неисполненными, при этом во исполнение указанных решений на рассмотрении Государственной Думы Российской Федерации находятся 17 законопроектов^[18].

Наибольший учет судебной практики Конституционного Суда Российской Федерации в законодательстве объясняется наличием систематической обратной связи органа конституционного контроля и законодателя, которая выражается в существовании соответствующего правового механизма и процедуры^[19].

Результаты праворазъяснительной деятельности Верховного Суда Российской Федерации учитываются в законодательном процессе, однако на данный момент не представляется возможным привести достоверные статистические данные. Как неоднократно отмечалось в исследовании, судебные акты Верховного Суда Российской Федерации по своей природе отличаются формами содержащихся в них разъяснений.

Разъяснения, которые не ограничиваются толкованием правовой нормы, а конкретизируют и привносят в ее понимание новый элемент, способны влиять на законодательство и законодательный процесс. В связи с этим одним из направлений повышения эффективности механизма воздействия судебной практики на законодательство является проведение системного анализа правоположений, содержащихся в актах Верховного Суда Российской Федерации, на предмет их ценности для совершенствования законодательства.

Решения отдельных судов, содержащие текущую судебную практику, воспринимаются законодателем редко. Например, правовые позиции, касающиеся исполнения договора займа (статья 807 Гражданского кодекса Российской Федерации) были сформулированы в текущей судебно-арбитражной практике и не были обобщены в праворазъяснительных актах высших судов. Вероятно, указанный факт объясняет длительные сроки учета судебной практики в нормотворческой деятельности. Отсутствие систематического восприятия законодателем текущей судебной практики негативно сказывается на совершенствовании законодательных актов, поскольку именно в решениях отдельных судов часто просматривается новое нормативное положение, которое является готовым проектом правовой нормы.

Повышение эффективности воздействия текущей судебной практики на законодательный процесс может быть достигнуто совершенствованием действующей системы мониторинга правоприменения, в которой необходимо большее внимание уделить практике судебных инстанций различных уровней.

Приведение российского законодательства в соответствие с практикой юрисдикции ЕСПЧ – важная практическая задача. Официальные статистические данные о количестве и категориях жалоб в отношении Российской Федерации, поступающих в ЕСПЧ, говорят о том, что решения Суда исполняются недостаточно. В связи с этим требуется проведение профессионального анализа уже сформулированных правовых позиций ЕСПЧ на предмет их проникновения в российскую правовую систему, а также дальнейшее принятие комплексных мер, направленных на закрепление указанных правовых позиций в национальном законодательстве.

4. Анализ судебной практики в рамках механизма воздействия судебной практики на законодательство показывает, что одним из факторов, крайне негативно влияющих на эффективность указанной деятельности, является длительная реакция законодателя на информационные посылы судебной практики о востребованности правового регулирования.

Средняя продолжительность времени от выявления судебной практикой дефектности правозащитных механизмов до учета правовых позиций судебной практики в законодательстве составляет 5 лет. Даже при длительной демонстрации в судебной практике востребованности правоотношений в правовом регулировании законодатель часто оставляет решения судов без внимания. Например, вышеуказанные правовые позиции по вопросам исполнения договора займа были сформулированы в 2011, а аналогичная позиции правовая норма вступила в силу в 2018. Правовые позиции Конституционного Суда Российской Федерации воспринимаются законодателем оперативнее, в течение 2-3 лет, однако 28 неисполненных с 2010 года решений не позволяют определить данную тенденцию в качестве способствующей повышению воздействия судебной практики на законодательство.

Указанные негативные факторы являются следствием отсутствия каких-либо нормативно регламентированных сроков для закрепления судебной практики в законодательстве. Правовые позиции Конституционного Суда Российской Федерации и ЕСПЧ влекут обязанность законодательного органа принять соответствующие правотворческие решения. Тем не менее, сроки для принятия законов во исполнение решений указанных судебных органов в тексте закона не предусмотрены.

5. Сочетание официальных форм учета судебной практики в законодательстве и информационного воздействия судебной практики на законодателя – важная научно-практическая функция механизма воздействия судебной практики на законодательство. Ограниченный набор легальных форм учета судебной практики в законодательной деятельности определяет принципиальную роль информационного воздействия судебной практики на законодателя. Интенсивность указанного процесса во многом субъективна и зависит от воли судебных органов. В связи с этим, во-первых, необходимо создание условий, объективно способствующих повышению активности судебных органов в деятельности по выявлению и систематизации правоположений и правовых позиций судебной практики. Судебная практика, которая не получила учета в законодательстве в рамках официальных процедур механизма воздействия судебной практики на законодательство, должна находить максимально полное отражение в официальных документах о состоянии законодательства, в частности в докладах «О результатах мониторинга правоприменения в Российской Федерации». Преодоление низкой инициативности судебных органов в системе мониторинга правоприменения достижимо при изменении характера данной деятельности с рекомендательного на императивный, внесении соответствующих изменений в законодательство.

Во-вторых, мониторинговые исследования по своей сути являются научной деятельностью, предмет таких исследований требует научного осмысления на высоком исследовательском уровне. Формируемые в настоящее время по результатам мониторинга правоприменения доклады схематичны, научного анализа судебной практики, оказывающей влияние на законодательный процесс и состояние законодательства, не содержат. Привлечение ученых к проведению официальных мониторинговых исследований судебной практики позволит придать докладам научно-ориентированный характер, а также выявлять определенные закономерности воздействия судебной практики на законодательство.

6. Механизм воздействия судебной практики на законодательство дает полное представление о взаимосвязи права со складывающейся судебной практикой, которая оказывает информационное воздействие на законодателя.

Указанная деятельность носит многосложный характер и реализуется посредством взаимодействия органов различных ветвей власти в работе по систематическому анализу судебной практики с последующим использованием полученного аналитического материала для совершенствования законодательства.

В рамках механизма воздействия судебной практики на законодательство осуществляется интеграция усилий органов государственной власти в деятельности по повышению качества законодательства.

Органы судебной власти при применении правовых норм оценивают законодательный акт с точки зрения его регулирующего воздействия, выявляют его пробелы и прочие дефекты. Органы исполнительной власти, в частности Министерство Юстиции Российской Федерации, к обязанностям которого относится обеспечение мониторинга правоприменения в Российской Федерации, обобщают данные о реализуемости законодательного акта, а также аккумулируют опыт судебной практики в конкретной сфере общественных отношений. Орган законодательной власти, воспринимая судебную практику, восполняет неполноту правового регулирования, устраняет противоречия законодательства и потребностей общественной практики.

Таким образом, в рамках механизма воздействия судебной практики на законодательство осуществляется взаимодействие органов различных ветвей власти, обеспечивается объединение их усилий в деятельности по совершенствованию законодательства.

7. Механизм воздействия судебной практики на законодательство убедительно демонстрирует, что комплексное решение проблемы дефектности конкретных правозащитных механизмов не может быть достигнуто в рамках праворазъяснительной судебной деятельности, необходимо внесение соответствующих коррективов в законодательство. Проблемы правового регулирования, выражающиеся в несовершенстве конкретных норм, остаются остроактуальными как для правоприменительной, так и правотворческой деятельности. Дальнейшее оспаривание правовых норм гражданами в Конституционном Суде Российской Федерации, а также судебная практика ЕСПЧ, свидетельствуют, что проблема дефектности конкретной правовой нормы продолжает существовать. По этой причине необходимо создание полноценной системы обратной связи законодателя и правоприменителя в лице не только Верховного Суда Российской Федерации, но и судов различных уровней.

Механизм воздействия судебной практики на законодательство перманентно развивается, о чем свидетельствует положительная динамика наращивания его элементов. Интенсивность воздействия судебной практики на законодательство возрастает с расширением способов указанного воздействия.

Так, динамика развития элементов механизма воздействия судебной практики на законодательство может быть представлена следующим образом.

1. Принятая в 1993 году Конституция Российской Федерации наделила Конституционный Суд Российской Федерации и Верховный Суд Российской Федерации правом законодательной инициативы по вопросам их ведения. Также легальное основание получила иная форма воздействия судебной практики на законодательство – деятельность Конституционного Суда Российской Федерации по признанию отдельных правовых норм не соответствующими Конституции Российской Федерации.

2. Федеральным законом от 30.03.1998 № 54-ФЗ Российская Федерация ратифицировала Конвенцию о защите прав человека и основных свобод и протоколы к ней, одновременно признав юрисдикцию Европейского Суда по правам человека. С указанного момента судебная практика ЕСПЧ оказывает влияние на развитие национального законодательства.

3. Одновременно развиваются элементы механизма воздействия судебной практики на законодательство, с помощью которых осуществляется информационное воздействие на законодателя. В период с 2006 по 2014 годы Советом Федерации Федерального Собрания Российской Федерации ежегодно готовились доклады о состоянии законодательства в Российской Федерации, в рамках которых анализировалась и судебная практика.

С 2011 года в соответствии с Указом Президента Российской Федерации от 20.05.2011 № 657 Правительство Российской Федерации ежегодно предоставляет Президенту Российской Федерации доклад о результатах мониторинга правоприменения.

4. Следующим этапом в создании практической системы обратной связи законодателя и правоприменителя было внесение на рассмотрение в нижнюю палату парламента законопроектов № 776292/6, 910969-6.

В указанных законопроектах предлагается наделить судей правом «разрабатывать предложения по совершенствованию законодательства по вопросам ведения судебной власти». Такие инициативы судьи должны вносить в Верховный Суд Российской Федерации, который впоследствии будет представлять их на рассмотрение Государственной Думы Российской Федерации.

Как отмечается в пояснительной записке: «Принятие данной нормы будет являться дополнительной, закрепленной в действующем законодательстве гарантией повышения активности судей в процессе подготовки предложений по совершенствованию законодательства, регулирующего порядок осуществления судебной власти России»^[20]. Суть законопроекта заключается в обеспечении возможности участия в законотворческом процессе различных судебных инстанций.

По результатам обсуждения законопроектов было принято решение об их отклонении. Причина отклонения законопроектов видится в недостаточно проработанной концепции для повышения активности судей в процессе подготовки предложений по совершенствованию законодательства. Так, остаются открытыми ключевые вопросы организационного обеспечения деятельности по разработке указанных предложений, не определяется правовой статус предложений судов, касающихся совершенствования законодательства и иные значимые моменты.

В соответствии с Положением «Об аппарате Верховного Суда Российской Федерации», утвержденном Постановлением Президиума Верховного Суда Российской Федерации от 04.03.2015, силами Управления систематизации законодательства и анализа судебной практики Верховного Суда осуществляется участие в подготовке предложений по совершенствованию законодательства и разработке законопроектов, вносимых Верховным Судом в порядке законодательной инициативы. Предложения по совершенствованию законодательства формулируются по итогам анализа и обобщения практики рассмотрения дел судами различных уровней.

Документальное воплощение работа Управления систематизации законодательства и анализа судебной практики получает в Обзорах судебной практики Верховного Суда Российской Федерации по различным категориям дел.

Как демонстрируется при проекции механизма воздействия судебной практики на законодательство в практическое поле в различных отраслях права, указанные обзоры судебной практики оказывают существенную роль на совершенствование законодательства, а закрепленные в них правоположения судебной практики зачастую становятся предметом законодательного восприятия.

В структуре аппарата федеральных судов общей юрисдикции, за исключением районных судов, может быть предусмотрен отдел судебной статистики и правовой информатизации, кодификации и систематизации законодательства, обобщения судебной практики^[21]. В аппарате арбитражных судов могут функционировать аналогичные подразделения: отдел анализа и обобщения судебной практики, отдел судебной статистики и правовой информатизации^[22].

Взаимодействие компетентных подразделений Верховного Суда Российской Федерации и федеральных судов общей юрисдикции и арбитражных судов перспективно для повышения степени участия судей в нормотворческом процессе, следовательно, и для закрепления судебной практики в законодательстве.

Таким образом, механизм воздействия судебной практики на законодательство развивается и открывает пути для дальнейшего повышения эффективности воздействия судебной практики законодательство. Можно сформулировать следующие важные научно-практические направления совершенствования указанной деятельности:

1. Дальнейшее комплексное исследование факторов, способствующих повышению результативности механизма воздействия судебной практики на законодательство. Одновременно анализу должны подвергаться факторы, негативно влияющие на эффективность процесса воздействия судебной практики на законодательство. Поиск и изучение факторов, способствующих снижению и устранению негативных тенденций в данной сфере, должны осуществляться перманентно как на научном, так и практическом уровнях.

2. Проведение системного анализа правоположений, сформулированных в актах Верховного Суда Российской Федерации, на предмет их ценности для совершенствования законодательства. Разработка мер практического характера, направленных на создание условий для максимально полного учета в законодательстве правоположений указанного типа.

3. Профессиональный анализ уже сформулированных правовых позиций ЕСПЧ на предмет их проникновения в российское правовое пространство.

Разработка мер практического характера, способствующих снижению негативных тенденций в указанной сфере (количество поступающих в отношении Российской Федерации жалоб, аналогичное содержание жалоб, большой процент проигрышных дел и пр.).

4. Законодательная регламентация сроков принятия федеральных законов во исполнение решений Конституционного Суда Российской Федерации.

5. Разработка мер, направленных на создание условий приведения национальных законодательных норм в соответствие с правовыми позициями ЕСПЧ. Комплексная научная разработка механизма реализации решений ЕСПЧ с перспективой дальнейшей проработки вопроса о принятии специального федерального закона.

6. Совершенствование действующей системы мониторинга правоприменения необходимо осуществлять в двух важных направлениях.

Во-первых, необходимо стремиться к преодолению низкой инициативной деятельности высших судов в мониторинговых исследованиях. Устранение указанной негативной тенденции может быть достигнуто в случае изменения характера данной деятельности с рекомендательного на императивный.

Во-вторых, разработка мер, направленных на оптимизацию мониторинговых исследований к практике судебных инстанций различных уровней.

7. Дальнейшая разработка мер, направленных на создание системы полноценной обратной связи законодательного и правоприменительного органа.

При этом важнейшее внимание необходимо уделить проблемам взаимодействия Верховного Суда Российской Федерации и судов различных уровней в части систематической работы по выявлению и систематизации правоположений и правовых позиций судебной практики.

1. См.: Постановление Федерального Арбитражного Суда Уральского округа от 02.06.2011 № Ф09-2940/11-С4 по делу № А50-20011/2010 // Документ опубликован не был. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс»; Постановление Федерального Арбитражного Суда Северо-Кавказского округа от 28.02.2014 по делу № А53-8026/2013 // Документ опубликован не был. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс»; Постановление Федерального Арбитражного Суда Московского округа от 10.06.2014 № Ф05-1216/2014 по делу № А41-18820/13 // Документ опубликован не был. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс»; Постановление Арбитражного Суда Московского округа от 12.09.2017 № Ф05-11759/2017 по делу № А41-25989/2016 // Документ опубликован не был. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс». ↑

2. См.: Постановление Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 12.07.2012 № 42 «О некоторых вопросах разрешения споров, связанных с поручительством» // Экономика и жизнь. 2012. № 34; Определение Верховного Суда Российской Федерации от 30.10.2012 № 51-КГ12-2 // Документ опубликован не был. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс»; Определение Верховного Суда Российской Федерации от 29.01.2013 № 53-КГ12-17 // Документ опубликован не был. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс». ↑

3. Информационное письмо Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 21.12.2005 № 104 «Обзор практики применения арбитражными судами норм Гражданского кодекса Российской Федерации о некоторых основаниях прекращения обязательств» // Вестник ВАС РФ. 2006. № 4. ↑

4. Например, Постановление ЕСПЧ от 13.09.2016 «Дело «Кириллова (Kirillova) против Российской Федерации» (жалоба № 50775/13) // «Бюллетень Европейского Суда по правам человека. Российское издание». 2017. № 6; Постановление ЕСПЧ от 13.09.2016 «Дело «Андрей Медведев (Andrey Medvedev) против Российской Федерации» (жалоба № 75737/13) // «Бюллетень Европейского Суда по правам человека». 2017. № 4; Постановление ЕСПЧ от 17.11.2016 «Дело «Аленцева (Alentseva) против Российской Федерации» (жалоба № 31788/06) // «Российская хроника Европейского Суда». 2017. № 3; Постановление ЕСПЧ от 02.05.2017 «Дело «Клименко (Klimenko) против Российской Федерации» (жалоба № 18561/10) // «Бюллетень Европейского Суда по правам человека. Российское издание». 2017. № 10 и др. ↑

5. Федеральным законом от 03.07.2018 № 191-ФЗ в содержание части 3 статьи 16 Жилищного кодекса Российской Федерации внесены необходимые изменения. ↑

6. Постановление ЕСПЧ от 16.07.2015 (окончательное – 16.10.2015) «Дело «Назаренко (Nazarenko) против Российской Федерации» (жалоба № 39438/13) // «Бюллетень Европейского Суда по правам человека». 2016. № 2. ↑

7. Власенко Л. В., Власенко Н. А. Судебные правовые позиции в налоговом праве: понятие, виды, конкуренция // Журнал российского права. 2010. № 5. С. 45-47. ↑

8. Постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 24.01.2006 № 10353/05 по делу № 18-1758/04 // Вестник ВАС РФ. 2006. № 8; Определение Конституционного Суда Российской Федерации от 08.02.2007 № 381-О-П «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы открытого акционерного общества «Ростелеком» на нарушение конституционных прав и свобод положениями пунктов 5 и 7 статьи 78 Налогового кодекса Российской Федерации и части 4 статьи 200 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации» // Вестник Конституционного Суда РФ. 2007. № 5. ↑

9. Власенко Л. В., Власенко Н. А. Судебные правовые позиции в налоговом праве: понятие, виды, конкуренция // Журнал российского права. 2010. № 5. С. 45-47. ↑

10. Постановление Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 30.07.2013 № 57 «О некоторых вопросах, возникающих при применении арбитражными судами части первой Налогового кодекса Российской Федерации» // Документ опубликован не был. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс»; Постановление Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 30.05.2014 № 33 «О некоторых вопросах, возникающих у арбитражных судов при рассмотрении дел, связанных с взиманием налога на добавленную стоимость» // Вестник ВАС РФ. 2014. № 7. ↑

11. Васянина Е. Л. Фискальное право России: монография / под ред. С. В. Запольского. М., 2013. 152 с. ↑

12. Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 11.11.1997 № 16-П «По делу о проверке конституционности статьи 11.1 Закона Российской Федерации от 01.04.1993 года «О Государственной границе Российской Федерации» // Вестник Конституционного Суда РФ. 1997. № 6; Определение Конституционного Суда Российской Федерации от 10.12.2002 № 283-О «По запросу Правительства Российской Федерации о проверке конституционности Постановления Правительства Российской Федерации от 14 января 2002 года № 8 «О внесении изменений и дополнений в Положение о пошлинах за патентование изобретений, полезных моделей, промышленных образцов, регистрацию товарных знаков, знаков обслуживания, наименований мест происхождения товаров, предоставление права пользования наименованиями мест происхождения товаров» // Вестник Конституционного Суда Российской Федерации. 2003. № 2; Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 28.02.2006 № 2-П «По делу о проверке конституционности отдельных положений Федерального закона «О связи» в связи с запросом Думы Корякского автономного округа» // Вестник Конституционного Суда РФ. 2006. № 3 и пр. ↑

13. Федеральный закон от 14.02.2008 № 11-ФЗ « О внесении изменений в статью 62 Уголовного кодекса Российской Федерации» // Российская газета. 2008. № 34; Федеральный закон от 30.12.2012 № 306-ФЗ «О внесении изменений в статьи 222 и 223 Уголовного кодекса Российской Федерации» // Российская газета. 2013. № 3; Федеральный закон от 29.11.2012 № 207-ФЗ «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и отдельные законодательные акты Российской Федерации» // Российская газета. 2012. № 278. ↑

14. Кашепов В. П., Руднев В. И. Практика судов Российской Федерации при отправлении правосудия по уголовным делам // Судебная практика в современной правовой системе: монография / Т. Я. Хабриева, В. В. Лазарев, А. В. Габов и др. М., 2017. С. 377. ↑

15. Мельниченко Т. А. Теоретические и нормативные основания правовой инфильтрации : дис… канд. юрид. наук. Коломна, 2006. С. 14.; Комаров С. А., Лаптева И. В., Титенков Д. И. Правовая инфильтрация идей Европейского суда по правам человека в правовую систему Российской Федерации: монография. М.-СПб.: Издательство Юридического института, 2013. С. 162-163. ↑

16. Комаров С. А., Лаптева И. В., Титенков Д. И. Указ. соч. С. 243-344. ↑

17. Violations by Article and by State 2017, Pending cases 01.01.2018 // URL: https://www.echr.coe.int/Pages/home.aspx?p=reports&c=#n14867382987067700262265_pointer (дата обращения 26.09.2018). ↑

18. Информационно-аналитический отчет об исполнении решений Конституционного Суда Российской Федерации, принятых в ходе осуществления конституционного судопроизводства в 2017 году, подготовленный Секретариатом Конституционного Суда Российской Федерации (по состоянию на 12 апреля 2018) // http://www.ksrf.ru/ru/Info/Maintenance/Informationks/Pages/ReportKS2017.aspx ↑

19. Подробное описание см.: § 3 главы 3 диссертации. ↑

20. Пояснительная записка «К проекту Федерального закона «О внесении изменения в статью 1 Закона Российской Федерации «О статусе судей в Российской Федерации» // Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс». ↑

21. Приказ Судебного департамента при Верховном Суде Российской Федерации от 21.12.2012 № 238 «Об утверждении Положения об аппарате федерального суда общей юрисдикции» // Бюллетень актов по судебной системе. 2013. № 6. ↑

22. Приказ Судебного департамента при Верховном Суде Российской Федерации от 10.10.2016 № 203 «Об утверждении Положения об аппарате арбитражного суда» // Бюллетень актов по судебной системе. 2017. № 1. ↑