Институты юридической ответственности занимают отдельное место в системе российского права в силу особенностей юридической ответственности как охранительного средства в правовом регулировании общественных отношений.

Институты юридической ответственности представляют собой системное единство норм конкретных отраслей права, устанавливающих меры восстановления права, возмещения или компенсации нанесенного ущерба, а также меры справедливого возмездия (кары, наказания) за соответствующие виды правонарушений, исходя из предмета, природы и особенности данной отрасли права.

Роль, назначение и действие отраслевых институтов юридической ответственности наиболее полно можно уяснить при выявлении и анализе разнообразных связей в нормативно-правовом регулировании отношений юридической ответственности.

Право как система, как определенное единство должно быть внутренне согласованным и не должно опровергать само себя в силу внутренних противоречий (Ф. Энгельс). Внутренняя непротиворечивость права обеспечивается установлением разнообразных связей между структурными элементами системы права.

Вопрос о различных видах связей в структуре права был предметом общетеоретических исследований в трудах С.С. Алексеева, В.А. Кирина, С.В. Полениной, А.Ф. Черданцева, А.П. Чиркова и других ученых-юристов^[1].

Генетические связи в нормативно-правовом регулировании отношений юридической ответственности. Генетически исходными положениями при применении мер юридической ответственности служат конституционные установления, выступающие в виде целей и задач, дефиниций, принципов и норм, презумпций, функций, символов, прав, обязанностей субъектов права. Они действуют непосредственно, поэтому нормативно-правовое регулирование отношений юридической ответственности должно им соответствовать, а в случае признания такого регулирования не соответствующим установлениям Конституции РФ конфликтная ситуация должна быть решена судами или иными правоприменителями путем прямого применения установлений Конституции РФ.

Конституционные установления являются определяющими в решении конфликтов и при субсидиарном применении норм различных отраслей права, что дает возможность наиболее полно выявить правовой смысл отраслевых институтов юридической ответственности.

Возможно взаимовлияние публичного и частного права на основе генетических связей. Установления Конституции РФ, регулирующие частноправовые отношения, являются генетически определяющими для всех отраслей частного права, особенно в связи с коренными изменениями в отношениях частной собственности, предпринимательской и иной разрешенной законом экономической деятельности участников гражданского оборота.

В результате отделения трудового права от гражданского было заимствовано и соответствующее средство его охраны в виде материальной ответственности.

В ходе кодификации трудового законодательства были восполнены очень многие пробелы в сфере регулирования материальной ответственности и шел непрерывный процесс дифференциации норм, регулирующих материальную ответственность в трудовых отношениях, отделения их от норм гражданского права.

Под субсидиарным применением обычно понимают использование по аналогии нормы другой, чаще всего смежной отрасли права. Иначе говоря, осуществляется своеобразная помощь со стороны другой отрасли права. В качестве примера широкого использования норм в субсидиарном порядке при решении вопросов, связанных с ответственностью, служат нормы трудового и гражданского права. В трудовом праве используются нормы гражданского права, а в гражданском праве — нормы трудового.

В институте возмещения работодателем вреда, причиненного работнику увечьем, профзаболеванием либо иным повреждением здоровья, связанным с исполнением им трудовых обязанностей, широко использовались наряду с нормами трудового права нормы гражданского права, регулирующие вопросы возмещения вреда. Статья 402 ГК РФ предусматривает ответственность должника за своих работников. Для того чтобы уяснить, что же следует понимать в юридической интерпретации под словом «работник», необходимо обратиться к ст. 15 ранее действовавшего КЗоТ РСФСР, из которой следует, что им является гражданин, с которым заключается трудовой договор (контракт).

В ряде случаев при разрешении семейных дел используются положения норм гражданского права.

Материальная (таксовая) ответственность в отношениях по охране окружающей среды нашла закрепление в природоохранном законодательстве.

Есть мнение, что трудовое право, позаимствовав характерные для административной ответственности средства охраны, с учетом специфики трудовых отношений сформировало институт дисциплинарной ответственности.

При наложении дисциплинарных взысканий субсидиарно привлекались положения КоАП РФ, например обстоятельства, смягчающие или отягчающие ответственность. При отсутствии законодательного установления оснований дисциплинарной ответственности муниципальных служащих субсидиарно применялись нормы о дисциплинарной ответственности государственных служащих и положения КоАП РФ.

Многие авторы применение норм смежных отраслей права в субсидиарном порядке рассматривают как вынужденную меру. Однако вряд ли это осуществимо в силу динамичности развития общественных отношений.

В отношениях юридической ответственности возможно использование установлений института юридической ответственности одной отрасли права в качестве общих (родовых) для других, смежных отраслей права. Существование таких связей особенно легко обнаруживается, когда предметом анализа служат виды юридической ответственности родственных отраслей права.

Известное отставание в нормативно-правовом регулировании общественных отношений, связанное с их развитием, неизбежно вызывает потребность восполнения пробелов путем использования норм смежных отраслей права. И не только процессы развития и совершенствования общественных отношений обусловливают применение норм в субсидиарном порядке, но и сам характер общественных отношений делает это неизбежным, поскольку данные общественные отношения взаимодействуют различным образом, что вызывает их взаимопроникновение и взаимоперекрещивание, делает границы между ними подвижными. Гражданско-правовая ответственность является основой для других видов материальной ответственности, определяет характер их генетических связей. Присущие институту гражданско-правовой ответственности свойства и черты корректируются (специализируются) применительно к материальной (имущественной) ответственности при нарушении норм трудового, земельного, водного и других отраслей права. Все эти отрасли в своих исходных позициях предопределяются гражданско-правовой ответственностью и в то же время в чем-то от нее отличаются. Специализация их настолько высока, что дает основания признать их самостоятельными видами юридической ответственности.

Как известно, гражданско-правовая ответственность реально представлена в двух подвидах: договорной и деликтной. Своеобразие последней заключается в том, что она возникает не на основе уже существующего договорного правоотношения, а самостоятельно, на основе закона. Эта особенность деликтной ответственности определила ее широкое использование в других отраслях права, когда в них не были развиты свои виды материальной (имущественной) ответственности. Указанное положение и послужило основанием для утверждения о гражданско-правовом характере любого вида материальной (имущественной) ответственности. Использование положений деликтной ответственности в других отраслях права подчеркивает глубокую генетическую связь гражданско-правовой ответственности с другими видами материальной (имущественной) ответственности и при этом не умаляет отраслевой специфики последних.

Генетические связи существуют в нормативно-правовом регулировании отношений ответственности и в публичном праве. Генетическую связь можно увидеть и при сопоставлении дисциплинарной, административной и уголовной ответственности. Это сопряжено прежде всего с близостью их природы и решаемыми задачами. Административная и уголовная ответственность реализуется посредством принудительных мер к тем, кто совершает общественно опасные деяния, к нарушителям, не находящимся в служебном подчинении у юридических органов. Генетическая связь административной и уголовной ответственности очень хорошо прослеживается, когда проводится сравнительный анализ норм Общей части Кодекса об административных правонарушениях РФ и Уголовного кодекса РФ. При этом нетрудно убедиться, что многие положения общей части КоАП РФ генетически обусловлены соответствующими положениями УК РФ.

Функциональные связи в нормативно-правовом регулировании отношений юридической ответственности. В этом случае действие одной нормы (группы норм) побуждает к действию другую норму (группу норм) либо, напротив, возникает в зависимости от действия другой нормы (группы норм). Различают функциональные связи субординации, координации и управления^[2].

Функциональные связи субординации внутри отношений юридической ответственности действуют по линии соотнесения конкретных норм, регулирующих виды юридической ответственности, с целями, задачами, функциями и в особенности с принципами юридической ответственности. При этом в системе принципов существует известная иерархия (субординация) между общеправовыми, в том числе конституционными, отраслевыми, специальными принципами, распространяющими свое действие на отношения юридической ответственности.

Институт юридической ответственности, как и любые другие институты, основывается на системе определенных принципов^[3], учет которых осуществляется в правотворчестве и правоприменении. Между принципами института юридической ответственности и его конкретными нормами существует четкая функциональная зависимость: применение конкретных норм института юридической ответственности не может противоречить ее принципам; оно должно наиболее полно воплощать их.

Функциональные связи координации обеспечивают гибкость и согласованность различных видов юридической ответственности в рамках единого механизма правовой охраны. Такого рода координации существуют между дисциплинарной и административной видами ответственности.

Дисциплинарная ответственность направлена на обеспечение совместной деятельности людей, требующей четкой организации, подчинения их воли единому централизованному руководству и управлению в трудовом и учебном процессах, государственной и муниципальной службе, исполнении уголовного наказания. Функциональная связь координации указанных видов принудительно-карательной ответственности осуществляется в основном в двух направлениях. Дисциплинарная ответственность используется не только для борьбы с нарушениями трудовой, служебной и иной дисциплины, но и с нарушениями общественного порядка. Согласно ст. 2.5 КоАП РФ военнослужащие и призванные на военные сборы граждане несут ответственность за административные правонарушения в соответствии с дисциплинарными уставами.

В свою очередь, нарушение трудовых обязанностей соответствующими должностными лицами может в отдельных случаях служить основанием для привлечения их к административной ответственности. Так, в гл. 9 КоАП РФ определены составы административных правонарушений в области промышленности, строительства и энергетики, объективная сторона которых состоит в неисполнении или ненадлежащем исполнении должностными лицами своих трудовых обязанностей. За те же самые нарушения они могут быть подвергнуты одновременно и дисциплинарной ответственности.

Ранее законодательство предусматривало координационные связи между административной и уголовной ответственностью^[4]. Так, в уголовном законодательстве имелись составы преступлений с административной преюдицией, в чем отчетливо проявлялся один из основных принципов юрисдикционной деятельности: принцип экономии принудительных средств. Суть указанной координации заключался в том, что уголовная ответственность за правонарушение возможна только после наложения административного взыскания. Очевидно, что аналогичное деяние, совершенное лицом после того, как оно уже было предупреждено и наказано за подобные же проступки, содержит в себе большую степень общественной опасности. В качестве примеров составов преступлений, предусматривающих административную преюдицию, ранее могли служить ст. 162.1 УК РСФСР (уклонение от подачи декларации о доходах), ч. 1 ст. 166 УК РСФСР (незаконная охота), ст. 230.1 УК РСФСР (жестокое обращение с животными).

Другим видом функциональных связей координации является возможность замены уголовной ответственности административной. В соответствии с ч. 3 ст. 50 УК РСФСР лицо, совершившее деяние, содержащее признаки преступления, но не представляющее большой общественной опасности, может быть освобождено от уголовной ответственности, если будет признано, что исправление и перевоспитание правонарушителя возможно без применения уголовного наказания. В этом случае лицо может быть либо привлечено к административной ответственности (согласно ст. 50 УК РСФСР), либо к нему могут быть применены меры общественного воздействия. Такая возможность замены одного вида ответственности другим охватывает широкий круг преступлений, за совершение которых уголовное право предусматривает наказание не свыше одного года лишения свободы, либо иное, более мягкое наказание и возможность социализации преступника мерами менее репрессивными — административно-правовыми.

Возможным является существование функциональных связей координации дисциплинарной, административной и уголовной ответственности, с одной стороны, и гражданско-правовой — с другой. Это связано с тем, что в результате совершения дисциплинарного проступка, административного правонарушения и уголовного преступления может наступить материальный и иной ущерб. При этом характер нанесенного ущерба, а также его размер учитываются не только при определении вида и размера дисциплинарного взыскания, административного или уголовного наказания, но и при отграничении преступлений от проступков; при юридической квалификации различных общественно опасных деяний. Иначе говоря, происходит кумуляция (от лат. cumulatio — увеличение, скопление) двух различных правонарушений, что предполагает и кумуляцию соответствующих видов юридической ответственности. В то же время суммирование правонарушений, их совмещение характеризуют единство оснований для обоих видов ответственности, но не свидетельствуют о передаче функций от одного вида к другому, поскольку каждый вид ответственности, кроме общих целей, присущих юридической ответственности вообще, преследует и достижение своих специфических целей.

Функциональные связи координации в институте юридической ответственности проявляются путем субсидиарного применения норм права об ответственности и использования понятий (категорий) одной отрасли права в качестве общих (межотраслевых).

Функциональные связи координации прослеживаются и между неоднородными отраслями, т.е. между отраслями частного и публичного права.

Согласно п. «к» ч. 1 ст. 61 УК РФ обстоятельством, смягчающим наказание, является, в частности, добровольное возмещение имущественного ущерба и морального вреда, причиненных в результате преступления, а также иные действия, направленные на заглаживание вреда, причиненного потерпевшему. В качестве принудительной меры воспитательного воздействия в отношении несовершеннолетних, совершивших преступления, УК РФ предусматривает возложение обязанности загладить причиненный вред (п. «в» ч. 2 ст. 90). В определении содержания таких понятий, как «имущественный ущерб», «моральный вред», вполне возможно обращение к положениям Гражданского кодекса РФ.

Следует особо сказать о непосредственном применении норм Конституции РФ при регулировании деликтных отношений. Это возможно в случае пробела в правовом регулировании отраслевых общественных отношений. Зачастую Конституционный Суд РФ, признавая не соответствующим Конституции РФ конкретное положение закона или иного нормативного правового акта, одновременно указывает, что конфликтная ситуация должна быть решена судами или другими применителями путем непосредственного (прямого) применения норм Основного Закона РФ.

Функциональные связи управления означают наличие в отношениях юридической ответственности единых, общеправовых и межотраслевых понятий (например, противоправное деяние, вредные последствия, вина, смягчающие и отягчающие ответственность обстоятельства).

Существует практика, когда понятия (категории) одной или нескольких отраслей права используются как общеправовые, имеющие межотраслевой характер. Так, определения понятий «необходимая оборона», «крайняя необходимость», «умысел», «неосторожность» были до недавнего времени только в уголовном праве (с принятием КоАП они есть и в административном праве). Указанные понятия восприняты гражданским и иными отраслями права. К межотраслевым понятиям следует отнести и понятия ущерба или вреда, существующие в гражданском праве. При этом характер нанесенного ущерба, а также его размер учитываются при юридической квалификации различных видов общественно опасных деяний и при определении вида и размера дисциплинарного взыскания, административного или уголовного наказания. Иначе говоря, происходит кумуляция различных видов правонарушений, что предполагает и кумуляцию соответствующих видов юридической ответственности. Суммирование правонарушений характеризует единство оснований для указанных видов ответственности, но не свидетельствует о передаче функций от одного вида к другому, поскольку каждый вид ответственности кроме общих целей, присущих юридической ответственности вообще, преследует и достижение своих специфических целей^[5].

В литературе рассматривается и такой специфический вид функциональных связей (связей по управлению) в регулировании и применении мер юридической ответственности, как использование общеправовых дефиниций (понятий), юридических конструкций, имеющих межотраслевой характер (состав правонарушения, ущерб (вред), вина, ее формы, необходимая оборона, крайняя необходимость и др.). Сформулированные вначале в одной отрасли права, они воспринимаются иными отраслями права.

1. См.: Кирин В.А. Системообразующие связи права // Советское государство и право. 1972. N 5; Поленина С.В. Субсидиарное применение норм гражданского законодательства к отношениям смежных отраслей // Советское государство и право. 1967. N 4; Черданцев А.Ф. Системообразующие связи права // Советское государство и право. 1974. N 8; Чирков А.П. Ответственность в системе права. С. 51, 52; и др. ↑

2. См.: Кирин В.А. Функциональные связи правовых норм // Советское государство и право. 1972. N 5. С. 35; Черданцев А.Ф. Системообразующие связи права. С. 12. ↑

3. См.: Шергин А.П. Административная юрисдикция. М., 1979. С. 51. ↑

4. См.: Иванов В.Н. Соотношение уголовной и административной ответственности // Проблемы совершенствования советского законодательства: Труды ВНИИСЗ. М., 1983. Вып. 26. С. 143. ↑

5. См.: Шевченко Я.Н. Правовое регулирование ответственности несовершеннолетних. Киев, 1976. С. 145. ↑