Анализ научных данных, конституционного и отраслевого законодательства позволяет выделить общеправовые принципы, одновременно являющиеся и общесоциальными, такие как справедливость и гуманизм, распространяющие свое действие и на отношения юридической ответственности.

Общесоциальный принцип господства права как принцип правового государства в равной мере распространяется и на такое правовое явление, как юридическая ответственность. Правовой закон о юридической ответственности должен соответствовать справедливости.

Юридическая ответственность в различных ее видовых и отраслевых проявлениях основана на общеправовом принципе справедливости. Справедливость как общеправовой принцип находит выражение в законодательном регулировании юридической ответственности, практике применения данного института, почти во всех принципах юридической ответственности. Юридическая ответственность отвечает принципу справедливости, поскольку она наступает как следствие правонарушения, возможна только на основании закона и в соответствии с ним.

Юридическая ответственность в координатах справедливости направлена на то, чтобы нарушение правопорядка было устранено, нарушенное право восстановлено, а причиненный вред возмещен в полном объеме. Лицо, причинившее вред, может быть освобождено от его возмещения полностью или частично при наличии ряда оправдывающих или смягчающих вину обстоятельств. Такой подход будет неформальным и справедливым.

Правонарушение правонарушению рознь. Поэтому законодатель определяет вид и меру юридической ответственности за конкретное правонарушение, в особенности при определении справедливого возмездия (кары, наказания) за то или иное правонарушение.

Справедливое возмездие (мера ответственности) возможно на основе строгого учета степени общественной опасности, тяжести правонарушения. Нельзя допускать завышенную, социально не обусловленную кару, в частности неоправданную криминализацию деяний. Меры юридической ответственности должны быть достаточно гибкими, с тем чтобы можно было реально учитывать при их применении личность правонарушителя, обстоятельства, смягчающие или отягчающие его вину.

Справедливость юридической ответственности выражается и в том, что она имеет личный характер (каждый гражданин отвечает за собственное поведение), не допускает повторной ответственности за одно и то же правонарушение и т.д.

Проявлением общеправового принципа справедливости является наличие правил относительно обратной силы действия закона, нашедших закрепление в ст. 54 Конституции РФ. Во-первых, закон, устанавливающий или отягчающий ответственность, обратной силы не имеет (ч. 1 ст. 54). Во-вторых, никто не может нести ответственность за деяние, которое в момент его совершения не признавалось правонарушением; если после совершения правонарушения ответственность за него устранена или смягчена, то применяется новый закон (ч. 2 ст. 54).

Указанные конституционные нормы получили адекватное закрепление в отраслевом законодательстве. Так, согласно ч. 2 ст. 1.7 КоАП РФ закон, смягчающий или отменяющий административную ответственность за административное правонарушение либо иным образом улучшающий положение лица, совершившего административное правонарушение, имеет обратную силу, т.е. распространяется и на лицо, которое совершило административное правонарушение до вступления такого закона в силу и в отношении которого постановление о назначении административного наказания не исполнено. Закон, устанавливающий или отягчающий административную ответственность за административное правонарушение либо иным образом ухудшающий положение лица, обратной силы не имеет.

Принцип справедливости проявляется и в том, что при осуществлении права на защиту недопустимо изменение к худшему, т.е. ухудшение положения лица, обжалующего решение: например, высшая судебная инстанция не может применить более строгую санкцию по уголовному делу, приговор по которому рассматривается по жалобе осужденного, а равно усиление дисциплинарного или административного взыскания при обжаловании.

Принцип справедливости требует учитывать достижение целей юридической ответственности и при определенных условиях освобождать от юридической ответственности и наказания.

Конституционный Суд РФ углубил характеристику принципа справедливости юридической ответственности. Он неоднократно отмечал, что меры юридической ответственности (санкции штрафного, карательного характера) должны отвечать вытекающим из Конституции РФ требованиям справедливости, быть соразмерными конституционно закрепленным целям и охраняемым законным интересам, а также характеру совершенного противоправного деяния, вине правонарушителя, другим обстоятельствам.

В Постановлении от 11 марта 1998 г. N 8-П Конституционный Суд РФ указал, что по смыслу ч. 3 ст. 55 Конституции РФ, исходя из общих принципов права, введение ответственности за таможенное правонарушение и установление конкретной санкции, ограничивающей конституционное право, должны отвечать требованиям справедливости, быть соразмерными конституционно закрепленным целям и охраняемым законным интересам, а также характеру совершенного деяния.

Так, отдельные нарушения таможенной процедуры, в частности неуплата таможенной пошлины либо недекларирование товаров и транспортных средств, предусмотренные ТК РФ в качестве самостоятельных видов деяний, не связаны со столь суровыми мерами, как конфискация перемещаемого через границу имущества, и во многих случаях влекут лишь наложение штрафа. Диспозиция же нормы, предусмотренной ст. 266 ТК РФ, позволяет таможенным органам произвольно в нарушение конституционного принципа равенства (ч. ч. 1 и 2 ст. 19 Конституции РФ) распространять применение конфискации и на указанные правонарушения, хотя по закону она в таких случаях не должна назначаться в качестве санкции.

Диспозиция нормы, содержащейся в ст. 266 ТК РФ, не исключает произвольное применение конфискации при отсутствии противоправного поведения либо вместо санкций, предусмотренных за такие же нарушения режима таможенного оформления другими нормами ТК РФ, либо в отношении деяний, ответственность за которые устанавливается не законом, а подзаконными актами. Возможность лишения собственников перемещаемого через границу имущества при этих условиях представляет собой ограничение конституционного права частной собственности, которое является несправедливым, несоразмерным и к тому же недопустимым с точки зрения требований к законной форме такого рода ограничений, что противоречит ч. ч. 1 и 2 ст. 19, ч. 1 ст. 35 и ч. 3 ст. 55 Конституции РФ.

В Постановлении от 12 мая 1998 г. N 14-П по делу о проверке конституционности отдельных положений абз. 6 ст. 6 и абз. 2 ч. 1 ст. 7 Закона РФ от 18 июня 1993 г. «О применении контрольно-кассовых машин при осуществлении денежных расчетов с населением» в связи с запросом Дмитровского районного суда Московской области и жалобами граждан Конституционный Суд РФ отметил следующее. По смыслу ч. 3 ст. 55 Конституции РФ, исходя из общих принципов права, введение ответственности за административное правонарушение (неприменение контрольно-кассовых машин, нарушающее установленный порядок торговли и финансовой отчетности) и установление конкретной санкции, ограничивающей конституционное право, должны отвечать требованиям справедливости, быть соразмерными конституционно закрепленным целям и охраняемым законным интересам, а также характеру совершенного деяния.

Конституционный Суд РФ указал, что установление законодателем не дифференцированного по размеру штрафа за неприменение контрольно-кассовых машин при осуществлении денежных расчетов с населением, невозможность его снижения не позволяют применять эту меру взыскания с учетом характера совершенного правонарушения, размером причиненного вреда, степени вины правонарушителя, его имущественного положения и иных существенных обстоятельств деяния, что нарушает принципы справедливости наказания, его соразмерности, индивидуализации. В таких условиях столь большой штраф за данное правонарушение может превратиться из меры воздействия в инструмент подавления экономической самостоятельности и инициативы, чрезмерного ограничения свободы предпринимательства и права частной собственности.

В Постановлении от 14 мая 1999 г. N 8-П по делу о проверке конституционности положений ч. 1 ст. 131 и ч. 1 ст. 380 ТК РФ в связи с жалобой закрытого акционерного общества «Сибирское агентство «Экспресс» и гражданина С.И. Тененева, а также жалобой фирмы «Y. & G. Relialle Services, Inc.» Конституционный Суд РФ отметил следующее. Государство вправе осуществлять контроль за использованием собственности в соответствии с общими интересами и для обеспечения уплаты налогов или других сборов или штрафов (ст. 1 Протокола от 20 марта 1952 г. N 1 к Конвенции о защите прав человека и основных свобод). Исходя из этого, в целях защиты суверенитета и экономической безопасности Российского государства, прав и законных интересов граждан, обеспечения единого экономического пространства, законодатель, устанавливая таможенную территорию РФ, таможенную границу и соответствующий порядок перемещения, контроля и оформления товаров и транспортных средств, а также обложения таможенными платежами и их уплаты и т.п., может предусматривать административные меры принудительного характера, конкретные составы правонарушений и соответствующие санкции. Однако все меры такого рода, связанные с ограничением права собственности, должны отвечать требованиям справедливости, быть соразмерны конституционно закрепленным целям и охраняемым законом интересам, а также характеру совершенного деяния. Данные меры допустимы, если они основываются на законе, служат общественным интересам и не являются чрезмерными.

Общие критерии допустимости конфискации в таможенном законодательстве должны быть соблюдены и при установлении конкретных составов правонарушений, за совершение которых данная мера взыскания может быть применена. Во всяком случае, предусматривая возможность конфискации за то или иное правонарушение в сфере таможенного регулирования (сокрытие товаров от таможенного контроля, недекларирование, перемещение и транспортировка с обманным использованием документов и т.п.), законодатель, исходя из того что данная мера административного взыскания связана с ограничением права собственности, обязан соблюдать общепризнанный принцип права, согласно которому наказание должно быть соразмерно правонарушению.

Анализируя положения ст. ст. 131 и 380 ТК РФ, Конституционный Суд РФ пришел к выводу, что федеральный законодатель вправе допустить конфискацию имущества, явившегося орудием или средством совершения либо непосредственным объектом таможенного правонарушения, независимо от того, установлено это лицо или нет. Равным образом суды общей юрисдикции и арбитражные суды, другие органы и должностные лица, применяя эти нормы в конкретном деле, обязаны учитывать, что избранная ими санкция должна быть адекватна тяжести совершенного деяния, и иметь в виду, что конфискация как наиболее суровая мера административного взыскания устанавливается за те таможенные правонарушения, которые законодатель рассматривает как наиболее вредные.

В Постановлении от 15 июля 1999 г. N 11-П Конституционный Суд РФ еще раз подчеркнул следующее. Принцип соразмерности, выражающий требования справедливости, предполагает установление публично-правовой ответственности лишь за виновное деяние и ее дифференциацию в зависимости от тяжести содеянного, размера и характера причиненного ущерба, степени вины правонарушителя и иных существенных обстоятельств, обусловливающих индивидуализацию при применении наказания. Указанные принципы привлечения к ответственности в равной мере относятся к физическим и юридическим лицам, положения же Закона РФ «Об основах налоговой системы в Российской Федерации» и Закона РСФСР «О государственной налоговой службе РСФСР», по мнению Конституционного Суда РФ, устанавливали несоразмерно высокие санкции (меры ответственности) за нарушение налогового законодательства, подлежавшие принудительному взысканию суммы в совокупности многократно превышали размеры налоговых обязательств. В ряде случаев это приводило к лишению предпринимателей не только дохода (прибыли), но и другого имущества, ставя под угрозу их дальнейшую деятельность, вплоть до ее прекращения, что имело место и в делах заявителей.

Серьезной проблемой, которую пытаются разрешить арбитражные суды, в том числе путем обращения с запросами в Конституционный Суд РФ, является проблема обоснованности размеров административных штрафов.

Согласно ч. 1 ст. 3.5 КоАП РФ допускаются административные штрафы в размере, кратном стоимости предмета административного правонарушения, сумме неуплаченных налогов, сборов либо сумме незаконной валютной операции. При этом размер административного штрафа, исчисляемый исходя из суммы неуплаченных налогов, сборов, не может превышать трехкратный размер стоимости соответствующего предмета, суммы неуплаченных налогов, сборов (ч. 4 ст. 3.5 КоАП РФ). Ситуация усугубляется еще и тем что «вилка» наказания, введенная законодателем для каждого конкретного случая, не позволяет, в частности, судье подходить дифференцированно к назначению наказания. Так, в КоАП РФ есть ст. 14.5 «Продажа товаров, выполнение работ либо оказание услуг при отсутствии установленной информации либо без применения контрольно-кассовых машин». Санкция за предусмотренные названной статьей правонарушения для юридических лиц составляла от 300 до 400 минимальных размеров оплаты труда. Санкция для должностных лиц, к которым в соответствии с данной статьей могут быть отнесены и индивидуальные предприниматели, составляла от 30 до 40 минимальных размеров оплаты труда. В ходе разрешения жалобы, заявленной обществом с ограниченной ответственностью, относящимся к субъектам малого предпринимательства, Арбитражный суд Карачаево-Черкесской Республики установил, что применение предусмотренной КоАП РФ, даже ниже низшего предела, санкции, назначенной контрольными органами, приведет к банкротству и ликвидации общества. При таких обстоятельствах арбитражный суд приостановил производство по делу и направил запрос в Конституционный Суд РФ. В данном запросе арбитражный суд указал, что, по его мнению, оспариваемая норма нарушает принцип равенства всех перед законом и судом, а также конституционные гарантии права собственности, право на свободное использование своих способностей и имущества для предпринимательской и иной экономической деятельности и потому противоречит Конституции РФ, в том числе ч. 1 ст. 19, ст. ст. 34, 35, 45, 46, ч. ч. 2 и 3 ст. 55.

Запрос по аналогичному вопросу (отсутствие у суда возможности назначать дифференцированно административное наказание по ст. 6.14 в связи с ч. 1 ст. 4.1 КоАП РФ) был направлен в Конституционный Суд РФ и Арбитражным судом Нижегородской области.

При этом следует учитывать, что, принимая КоАП РФ, законодатель, по существу, проигнорировал правовую позицию Конституционного Суда РФ, изложенную, в частности, в его Постановлении от 12 мая 1998 г. N 14-П. В этом Постановлении Конституционный Суд РФ признал недопустимым применение конфискационных штрафных санкций. Такой санкцией Суд посчитал штраф в 350 минимальных размеров оплаты труда за неприменение контрольно-кассовых машин (Закон РФ «О применении контрольно-кассовых машин при осуществлении денежных расчетов с населением» (в ред. от 30 декабря 2001 г.)). В КоАП РФ эта санкция для юридических лиц была определена в размере от 300 до 400 минимальных размеров оплаты труда. Кроме того, Конституционным Судом РФ было обращено внимание на то, что законодатель не мог за одно и то же деяние устанавливать неравные виды ответственности (санкции) для предпринимателей в зависимости от того, в какой разрешенной законом форме они осуществляют предпринимательскую деятельность: в форме юридического лица или без образования юридического лица.

Согласно п. 1 ст. 404 ГК РФ, если неисполнение или ненадлежащее исполнение обязательства произошло по вине обеих сторон, суд соответственно уменьшает размер ответственности должника. Суд также вправе уменьшить размер ответственности должника, если кредитор умышленно или по неосторожности содействовал увеличению размера убытков, причиненных неисполнением или ненадлежащим исполнением, либо не принял разумных мер к их уменьшению. Если подлежащая уплате неустойка явно несоразмерна последствиям нарушения обязательства, суд вправе уменьшить неустойку (ч. 1 ст. 333 ГК РФ).

Так, согласно ч. 2 ст. 151 ГК РФ при определении размеров компенсации морального вреда суд принимает во внимание степень вины нарушителя и иные заслуживающие внимания обстоятельства. Суд должен также учитывать степень физических и нравственных страданий, связанных с индивидуальными особенностями лица, которому причинен ущерб.

Справедливость ответственности в частном праве выражается как в самом установлении срока исковой давности (срока для защиты права по иску лица, право которого нарушено), так и в случае ее приостановления в обстоятельствах непреодолимой силы, приостановления действия закона, отсрочки исполнения обязательств (мораторий) и т.д. либо возможности ее восстановления судом, признав уважительной причину пропуска срока исковой давности по обстоятельствам, связанным с личностью истца (тяжелая болезнь, беспомощное состояние, неграмотность и т.п.) (ст. ст. 202, 205 ГК РФ).

Неоднократно обращаясь к вопросу о юридической ответственности (наказании), связанной с допустимым ограничением прав и свобод субъектов права, Конституционный Суд РФ сформулировал ряд требований, обязательных для законодателя^[1]:

1) законодатель не может осуществлять такое регулирование, которое посягало бы на само существо того или иного права и приводило к утрате его реального содержания;

2) в соответствии с конституционно одобряемыми целями государство, обеспечивая баланс конституционно защищаемых ценностей и интересов, должно использовать не чрезмерные, а только необходимые и строго обусловленные этими целями меры;

3) публичные интересы, перечисленные в ч. 3 ст. 55 Конституции РФ, могут оправдать правовые ограничения прав и свобод, только если такие ограничения отвечают требованиям справедливости, являются адекватными, пропорциональными, соразмерными, необходимыми для защиты конституционно значимых ценностей, в том числе прав и законных интересов других лиц;

4) названные публичные интересы не имеют обратной силы и не посягают на само существо того или иного права и не приводят к утрате его реального содержания;

5) чтобы исключить возможность несоразмерного ограничения прав и свобод человека и гражданина в конкретной правоприменительной ситуации, норма должна быть формально определенной, точной, четкой и ясной, не допускающей расширительного толкования установленных ограничений и, следовательно, произвольного их применения (Постановление от 30 октября 2003 г. N 15-П).

Рассмотрим общеправовой принцип гуманизма в отношениях юридической ответственности. Согласно ч. ч. 1 и 2 ст. 21 Конституции РФ недопустимы умаление достоинства личности, действия государственных органов, должностных лиц, унижающих человеческое достоинство. Именно на это направлены положения Конституции РФ и законов об охране частной жизни граждан, о защите их прав и свобод любыми способами, не запрещенными законом.

Важным охранительным средством достоинства личности, ее чести, деловой репутации служит ответственность, устанавливаемая ст. 152 ГК РФ. Гражданин вправе требовать по суду опровержения сведений, порочащих его честь, достоинство или деловую репутацию, если распространивший их не докажет, что они соответствуют действительности. По требованию заинтересованных лиц допускается защита чести и достоинства гражданина и после его смерти.

Гуманизм юридической ответственности означает недопустимость введения мер взыскания, наказания, которые бы унижали человеческое достоинство. В ч. 2 ст. 21 Конституции РФ закреплено положение о том, что никто не должен подвергаться пыткам, насилию, другому жестокому или унижающему человеческое достоинство обращению или наказанию.

Согласно ч. 3 ст. 1.6 КоАП РФ при применении мер административного принуждения не допускаются решения и действия (бездействие), унижающие человеческое достоинство. Указанное положение конкретизируется в ч. 2 ст. 3.1 КоАП РФ: административное наказание не может унижать человеческое достоинство физического лица, совершившего административное правонарушение, или наносить ему физические страдания, а также наносить вред репутации юридического лица.

Гуманистическим по природе является предусмотренная КоАП РФ возможность освобождения от административной ответственности при малозначительности административного правонарушения. Согласно ст. 2.9 Кодекса при малозначительности совершенного административного правонарушения судья, орган, должностное лицо, уполномоченные решить дело об административном правонарушении, могут освободить лицо, совершившее административное правонарушение, от административной ответственности и ограничиться устным замечанием.

Гуманизм как принцип уголовной ответственности выдвигался еще со времен Ч. Беккариа. Он, в частности, писал, что следует употреблять только такое наказание, которое «производило бы наиболее сильное впечатление на душу людей и было бы наименее мучительным для тела преступника»^[2]. Ж. Марат в период Великой французской революции, составляя План уголовного законодательства, стремился к тому, чтобы, по его словам, «не ущемляя ни справедливости, ни свободы, примирить мягкость кары с ее надежностью, а человечность — с безопасностью гражданского общества»^[3].

Вопрос о смертной казни как мере уголовного наказания и факторе уголовной политики является дискуссионным уже более столетия и активно обсуждается в обновляющемся ныне российском обществе. Как известно, согласно ч. 2 ст. 20 Конституции РФ смертная казнь впредь до ее отмены может устанавливаться федеральным законом в качестве исключительной меры наказания за особо тяжкие преступления против жизни с предоставлением обвиняемому права на рассмотрение его дела судом с участием присяжных заседателей.

Положения УК РФ, предусматривающие смертную казнь в качестве уголовного наказания за совершение конкретных преступлений, не могут применяться судами в настоящее время. К этому есть достаточные правовые основания: Постановление Конституционного Суда РФ от 2 февраля 1999 г. N 3-П по делу о проверке конституционности положений ст. 41 и ч. 3 ст. 42 УПК РСФСР, п. п. 1 и 2 Постановления Верховного Совета РФ от 16 июля 1993 г. N 5451/1-1 «О порядке введения в действие Закона Российской Федерации «О внесении изменений и дополнений в Закон РСФСР «О судоустройстве РСФСР», Уголовно-процессуальный кодекс РСФСР, Уголовный кодекс РСФСР и Кодекс РСФСР об административных правонарушениях» в связи с запросом Московского городского суда и жалобами ряда граждан. Согласно этому Постановлению введен запрет на применение смертной казни вплоть до того момента, когда на всей территории РФ лицам, обвиняемым в совершении преступлений, за которые уголовным законом предусмотрено наказание в виде смертной казни, будет обеспечено право на рассмотрение их дела судом присяжных.

Дискуссия между противниками смертной казни и сторонниками ее применения далека от завершения.

Россия, вступив в Совет Европы, подписала Протокол от 28 апреля 1983 г. N 6 к Конвенции о защите прав человека и основных свобод об отмене смертной казни как меры уголовного наказания, но до сих пор не ратифицировала его.

Жизнь человека бесценна, и ей нет эквивалента. С позиций права смертная казнь как исключительная мера наказания за убийства с отягчающими обстоятельствами, за серийные убийства является юридически соразмерной, адекватной, эквивалентной формой ответственности и полностью соответствует идеям прав и свобод человека, требованиям справедливости и правового равенства. Поэтому современный отказ от смертной казни (там, где это имеет место) — свидетельство установления приоритета моральных идеалов перед правом, акт гуманизма, а не справедливости^[4].

Общегуманистический смысл подобного шага государства понятен, но с позиций установленных в Уставе Совета Европы принципа верховенства права и принципа уважения прав и свобод человека невозможно обосновать требование отмены смертной казни как именно правовое требование.

С правовых позиций это временная мера, как бы долго ни длился такой эксперимент. У общества и государства всегда остается правовое основание при реальной необходимости (неуспешность подобного эксперимента и т.д.) восстановить основное требование правового подхода, т.е. принципа правового равенства и соответственно принципа соразмерности наказания преступлению. В этом контексте остается и возможность вернуться к исключительной мере наказания за нарушение главного, определяющего запрета права.

По поводу же распространенных ссылок на возможность ошибки при вынесении смертного приговора можно сказать, что и все другие сферы человеческой деятельности (атомная энергетика, освоение космоса, дорожное движение, промышленность и т.д.) не застрахованы от подобных ошибок. Это, однако, не означает, что от всего этого надо (и вообще возможно) отказаться. К тому же правосудие — наиболее застрахованная от подобных ошибок сфера человеческой деятельности. Необходимо, разумеется, и дальше усиливать весь комплекс правовых гарантий жизни и безопасности человека в сфере правосудия, как, впрочем, и в других сферах жизни людей.

Актом гуманизма могло бы стать введение в практику применения уголовных наказаний такой меры, как бессрочное лишение свободы наряду с пожизненным лишением свободы.

О гуманизме юридической ответственности свидетельствуют такие основания освобождения от уголовной ответственности, как амнистия и помилование. Они используются государственной властью как акты милосердия по отношению к лицам, совершившим преступления по неосторожности, и другие менее опасные преступления, к осужденным несовершеннолетним, беременным женщинам, престарелым, больным и т.д.

1. См. Постановление Конституционного Суда РФ от 30 октября 2003 г. N 15-П по делу о проверке конституционности отдельных положений Федерального закона «Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации» в связи с запросом группы депутатов Государственной Думы и жалобами граждан С.А. Бунтмана, К.А. Катаняна и К.С. Рожкова. ↑

2. Беккариа Ч. О преступлениях и наказаниях. М., 1939. С. 244. ↑

3. Марат Ж. Избранные произведения. М., 1956. Т. 1. С. 213. ↑

4. См.: Нерсесянц В.С. Права и свободы человека как фактор общеевропейского сотрудничества и интеграции // Права человека и политическое реформирование (юридические, этические, социально-психологические аспекты). М., 1997. С. 40, 41. ↑