На рубеже III тысячелетия конституционно-правовая система России и международное правовое пространство претерпевают качественную трансформацию. В контексте происходящего доминируют две едва ли не полярных по направленности тенденции.

Первая тенденция свидетельствует, казалось бы, о всемирном торжестве права как продукта и исторической инновации западной цивилизации и культуры. Современное право достигло такой ступени развития, которая позволяет говорить о повсеместном утверждении принципа верховенства права и формы правого государства, перехода к международно-правовому алгоритму планетарного существования человечества. Решающим образом эти возможности определяет всемирное признание (под эгидой ООН) человека, его неотчуждаемых прав и свобод в качестве высших ценностей, что подтвердили национальные конституции фактически всех цивилизованных государств. Универсальное значение приобрели общепризнанные принципы и нормы международного права, которые также содержательно соотнесены с правами и свободами человека и гражданина и не исключают свободы усмотрений государств в отношении требований их признания и обеспечения.

Вторая тенденция ведет объективных наблюдателей к выводу, что все мы (цивилизованный мир, человечество) переживаем беспрецедентный кризис правовых ценностей и правовой мысли; кризис, который ставит под сомнение§ 1. Обшая характеристика проблемы злоупотребления 11

не только так называемые либеральные концепции последних столетий, но и саму структуру демократического правового порядка; кризис, который зародился и оформился как внутри западного опыта, так и вне его^[1].

Внешним образом — на фоне последовательной юридизации всех сфер жизни — само право все меньше воспринимается как связное целое, corpus juris и все больше — как мешанина из сиюминутных решений и зачастую противоречащих друг другу норм. На практике юридический формализм лишь подчеркивает необходимость единообразного применения общих правил (норм), которые фактически уравниваются по смыслу с волей тех, кто у власти (что бы ни говорилось в юридических учебниках). Социальная политика и справедливость все чаще идентифицируются исключительно с прагматизмом. В такой ситуации у различных слоев населения, а равно и у представителей власти вырабатываются цинизм и презрение к закону, доминирующее стремление обойти его требования или уклониться от них^[2]. При этом ненаказуемое юридически значимое поведение воспринимается как дозволенное и правомерное. Оно беспринципно проявляет себя повсюду, где это не грозит — прямо и недвусмысленно — легальными мерами государственного принуждения и юридической ответственности в широком смысле. В конечном счете подобные деяния определяются родовым понятием «злоупотребление правом».

Проблематика злоупотребления правом уходит корнями в период зарождения юриспруденции. Никогда, однако, не вызывала она такого научного внимания, как в наше время. На современное право возлагается особая надежда: именно оно призвано обеспечить противодействие тем угрозам, с которыми человечество столкнулось в эпоху глобализации. Поэтому поставить под сомнение принципиальную состоятельность и практическую эффективность этого средства кажется немыслимым. Однако едва ли не наиболее опасными представляются как раз те социальные конфликты, которые порождаются злоупотреблением правом, оказываются следствиями формально неразрешимых противоречий субъектов права в отношениях как частного, так и публичного характера. Необходимо показать аномальный и сущностно неправовой характер таких деформаций, уяснить их причины, разработать стратегию и тактику оздоровления конституционно-правовых систем, в которых они оказываются возможными.

Наука права должна высказывать и «несвоевременные» (с политической или иных точек зрения) мысли о состоянии, в каком пребывает современное общество. Глобальный экономический и финансовый кризис, начавшийся в 2008 г., не только показал, что никто не может уповать на юридическую обеспеченность своего благополучия, но и сам явился решающим образом обусловленным злоупотреблением экономическими правами и свободами. Однако зло, порождаемое злоупотреблением правом, не сводимо к категориям материального и морального вреда. Это зло имеет едва ли не всеобъемлющий характер, причем в его воплощении и интенциях довлеет духовный компонент, представленный деформациями и угрозами деформаций идеологического, религиозного, этического, экологического, культурного, коммуникационного характера. При этом лица, последовательно злоупотребляющие правом, не только остаются безнаказанными, но и часто преуспевают. Если ситуация кардинально не изменится, избежать социальной девальвации права будет нельзя. Поэтому научное и практическое противостояние и противодействие злоупотреблению правом должны стать первостепенными задачами современной юриспруденции.

1. См.: Берман Г. Дж. Западная традиция права: эпоха формирования. Пер. с англ. М., 1998. С. 48; и др. ↑

2. См.: Берман Г. Дж. Указ. соч. С. 52, 54—55. ↑