Как уже отмечалось выше, в российском законодательстве (п. 2 ст. 10 ГК РФ) предусмотрена возможность отказа в судебной защите принадлежащего лицу субъективного права в случае, если суд придет к выводу о злоупотребительном характере действий, формально направленных на реализацию этого права. Норма ст. 10 ГК РФ может применяться судом по собственной инициативе независимо от требований сторон и других участников процесса как в отношении истца, так и в отношении ответчика^[1]. Однако конституционно-правовой смысл этой нормы нуждается в пояснении.

Установленное публично-властное правомочие в его конституционно-правовом значении имеет императивный характер и конкретизирует общую обязанность суда противодействовать злоупотреблениям правом^[2]. Однако в данном случае законодатель актуализировал право (возможность), а не обязанность суда применять предусмотренную меру (средство) противодействия злоупотреблениям правом в ситуациях, связанных с осуществлением гражданских прав. Что это означает?

Во-первых, суд вначале устанавливает факт злоупотребления правом, а затем принимает решение о применении мер (средств) противодействия. В целом подобные средства могут иметь либо преимущественно правозащитную, либо правоохранительную направленность при наличии обеих конституционных составляющих (коннотаций) в каждом случае. Также всегда они лишь предполагают возможность применения постольку, поскольку злоупотребления правом развиваются из правомерных действий и степень конституционной деформации реализуемых намерений лица может быть весьма незначительной. Конституционное судебное усмотрение в этом вопросе доходит до возможности признания настолько малой значимости таких деяний, что она ведет к отказу от предусмотренной меры.

Во-вторых, по делам преимущественно частного характера суды, применяя меры противодействия злоупотреблениям правом, все же должны учитывать субъективное мнение (позицию) другой стороны, чтобы избежать опасности, в свою очередь, злоупотребить предоставленным им правом. Однако в тех случаях, когда, хотя бы и применительно к отношениям, регулируемым гражданским законодательством, действия лиц, злоупотребляющих правом, прямо направлены против прав и свобод человека, публичных конституционных интересов, фундаментальной ценности конституционного правопорядка, реакция суда должна быть иной. Суд как орган судебной власти не может оставаться равнодушным к таким действиям и намерениям и потому уже безусловно не связан волеизъявлениями сторон: при установлении подобного факта злоупотребления правом он не только вправе, но и должен обеспечить необходимое противодействие им. В противном случае злоупотребление правом будет допущено судом, т. е. именно им будут нарушены не только дух, но и буква Конституции РФ и закона.

Предусмотренную ГК РФ меру не верно воспринимать как санкцию по аналогии с гражданскими правонарушениями и ответственностью, поскольку ее конституционное назначение — защита (обеспечение) прав и свобод лиц, пострадавших (могущих пострадать) от злоупотреблений правом, а равно иных конституционных ценностей. Согласно п. 2 ст. 2 ГК РФ гражданское законодательство (как и законодательство в целом) призвано защищать неотчуждаемые права и свободы человека и другие нематериальные блага, если иное не вытекает из существа этих нематериальных благ (применительно к возможностям их защиты).

Отказ в судебной защите является превентивным способом противодействия злоупотреблениям правом. Иные правосудные способы (средства, меры) имеют преимущественно ретроспективный характер и по направленности обратного воздействия делятся на правовосстановительные и карательные. Соответствующие меры могут применяться: 1) по требованию пострадавшего или иного заинтересованного лица; 2) по требованию специально уполномоченного органа государственной власти; 3) по инициативе суда. Аналогичными средствами противодействия наделены различные правоприменительные, в том числе правоохранительные и специальные контрольные органы. Поскольку для всех них такая правореализация может быть сомнительной в плане правомерности (законности) происходящего, постольку достоверно юридический характер имеют лишь те меры противодействия, которые применяются судом или на основании вступившего в законную силу судебного решения.

Для того чтобы перечислить все возможные (законные) способы (средства) правоприменительного противодействия злоупотреблениям правом, потребуется сквозной мониторинг системы российского законодательства. Поскольку такая задача в нашем случае не ставится, ограничимся примерами средств, отмеченных видовым своеобразием.

Прежде всего это иные средства судебного противодействия злоупотреблениям субъективными гражданскими правами. Вопрос об их соотношении со средствами защиты субъективных прав и распределений приоритетов далек от окончательного решения. С позиций конституционного правопонимания в подобных делах суды должны учитывать и использовать все средства, направленные на достижение надлежащего правового (конституционного) результата, и ссылаться на соответствующие системно связанные, взаимодополнительные нормы права. В некоторых случаях только так может быть обеспечен надлежащий правозащитный (правообеспечительный) эффект.

Например, по одному из дел суд правильно признал злоупотреблением правом действия ответчика, потребовавшего признать недействительным договор подряда, при заключении которого не были согласованы его существенные условия, хотя сам ответчик все причитающееся ему по договору уже получил. Действительно, соответствующее процессуальное право у ответчика было, но, недобросовестно заявляя его, он действовал в целях неосновательного обогащения, вопреки конституционным правам и интересам истца. Вышестоящий суд, однако, изменил основание для удовлетворения иска, применив нормы об обязанности лица, которое без формально-правовых оснований приобрело имущество за счет другого лица, возвратить последнему это имущество и выплатить проценты за пользование чужими денежными средствами (ст. 395, п. 1 ст. 1102, п. 2 ст. 1107 ГК РФ)^[3]. Одновременно было признано необоснованным применение ст. 10 ГК РФ. Между тем недобросовестное процессуальное поведение ответчика являлось только продолжением его изначально злонамеренной стратегии поведения в отношении истца. И в связи с этим суду следовало рассмотреть вопрос о применении к ответчику положения п. 4 ст. 1103 ГК. РФ, предусматривающего возмещение вреда, причиненного недобросовестным поведением обогатившегося лица.

К правосудным средствам, направленным на противодействие злоупотреблениям правом, следует отнести и те, которые обеспечивают приоритетную охрану интересов слабейшей стороны в договоре. Принцип формального равенства для решения этой задачи явно не подходит. Применяя соответствующие нормы гражданского законодательства, суды фактически обеспечивают неформальное (конституционное) равенство участников договорных отношений, причем сторона, которой в силу судебного усмотрения оказывается особая правовая поддержка (охране) ее интересов, вовсе не обязательно должна быть объективно слабейшей. Суд, например, может уменьшить размер неустойки в случаях, когда она явно несоразмерна последствиям нарушения обязательства (ст. 333 ГК РФ), Тем самым, по сути, предупредив злоупотребление правом со стороны кредитора^[4]. Подобные допустимые меры применяются судом исходя из надлежащей оценки сложившейся ситуации в целом, целью является правомерное (правосудное) обеспечение такого итогового результата, при котором суммарное обеспечение конституционных прав и свобод контрагентов будет оптимальным конституционно сбалансированным).

Применительно к договорным отношениям суды приданы противодействовать и недобросовестному бездействию сторон. Так, суд может уменьшить размер ответственности должника, если кредитор не принял разумных тер к уменьшению размера убытков, причиненных неисполнением или ненадлежащим исполнением обязательств (п. 1 ст. 404 ГК РФ). Данное бездействие является злоупотреблением правом: обязанность кредитора принимать меры по уменьшению размера убытков, причиненных ему неисполнением или ненадлежащим исполнением обязанностей должником, может быть обоснована и понята только как конституционно-правовая по сути. Уточнение, что меры эти должны быть разумными, принципиально, поскольку никто не может быть обязан действовать во вред себе, но невыполнение требования разумного содействия уменьшению убытков (и ответственности должника) есть бездеятельное проявление недобросовестности.

В приведенном примере бездействие относилось к экономической (практической) стороне исполнения сделки, но оно может быть и сугубо юридическим. Например, бездействие как неизменение условий договора (валютной оговорки) по правилам ст. 451 ГК РФ, что в форс-мажорных обстоятельствах (в частности, в условиях дефолта августа 1998 г.) создает возможность недобросовестных (экономически не обоснованных) требований кредитора к должнику. Удовлетворение таких требований означало бы выраженное нарушение конституционных имущественных интересов должника и содействие недобросовестному (конституционно неосновательному) обогащению кредитора. Поэтому отказывая в их удовлетворении, суды справедливо ссылаются на ст. 10 ГК РФ.

Некоторыми конституционными полномочиями («права-обязанности») пользоваться следует преимущественно в целях обеспечения прав и законных интересов других лиц, и потому для противодействия злоупотреблениям соответствующими возможностями необходимы превентивные средства. Например, опекун лица, признанного недееспособным вследствие психического расстройства, родители, усыновители или опекуны малолетнего могут (вправе) в интересах этих недееспособных лиц требовать по суду признания совершенных ими сделок действительными, если они совершены к их выгоде (п. 2 ст. 171, п. 2 ст. 172 ГК РФ). Суд может отказать в удовлетворении таких требований, если сочтет, что, отчасти соответствуя находящимся под конституционной защитой интересам и формально содействуя выгоде недееспособного лица, сделка была решающим образом связана с интересами и выгодой недобросовестного заявителя.

Превентивные средства противодействия необходимы во всех случаях, когда есть конкретные лица, которые могут пострадать от злоупотреблений правом. Так, суд может ограничить в дееспособности гражданина, который вследствие злоупотребления спиртными напитками или наркотическими средствами ставит свою семью в тяжелое материальное положение (п. 1 ст. 30 ГК РФ). Однако от злоупотреблений правом могут пострадать и иные конституционные ценности. Поэтому, например, в целях охраны культурного достояния суды могут принимать решения о принудительном выкупе бесхозяйственно содержащихся культурных ценностей, а утверждая ценность нравственности — об изъятии у собственника путем выкупа домашних животных при ненадлежащем обращении с ними (ст. 240 и 241 ГК РФ).

Конституционное понимание сути и назначения публично-властных полномочий и компетенции ведет к признанию, что правомочиями противодействия злоупотреблениям правом наделены все органы и должностные лица публичной власти.

Например, средством противодействия злоупотреблениям правом на публичные обращения является право уполномоченных лиц не давать ответа по существу вопросов, поставленных в письменном публичном обращении гражданина, если в обращении содержатся нецензурные выражения (ч. 3 ст. 11 Федерального закона «О порядке рассмотрения обращений граждан Российской Федерации»). При этом гражданину обязательно должно быть указано на недопустимость такого злоупотребления правом. Аналогичные способы противодействия предусмотрены для публичных обращений граждан по электронной почте, через официальные интернет-сайты органов власти.

Отказ органов прокуратуры санкционировать проверку коммерческой деятельности предпринимателей также может быть охарактеризован как способ противодействия злоупотреблениям правом, если выраженное намерение контрольных органов свидетельствует об их недобросовестном отношении к своим публично-властным правам и обязанностям.

Налоговые органы имеют право изменить юридическую квалификацию сделок налогоплательщика (подп. 3 п. 2 ст. 45 НК РФ) для целей налогообложения. В ситуации недобросовестного уклонения налогоплательщика от налоговой обязанности такая переквалификация означает противодействие злоупотреблению правом.

1. См., в частности, п. 5 информационного письма Президиума ВАС РФ от 25 ноября 2008 г. № 127. ↑

2. См. определение Конституционного Суда РФ от 14 октября 2004 г. № 293-О. ↑

3. См. п. 6 информационного письма Президиума ВАС РФ от 25 ноября 2008 г. № 127. ↑

4. См. информационное письмо Президиума ВАС РФ от 14 июля 1997 г. № 17 «Обзор практики применения арбитражными судами статьи 333 Гражданского кодекса Российской Федерации». ↑