Свобода и равенство — центральная проблема теории прав человека и гражданина, начиная от периода, предшествовавшего великим буржуазным революциям XVII и XVIII столетий, и по настоящее время. Принципы равенства и свободы провозглашены Декларацией прав человека и гражданина 1789 года. Ее первая статья гласит: «Люди рождаются и остаются свободными и равными в правах». В четвертой статье свобода определяется как «возможность делать все, что не приносит вреда другому»^[1].

Понимание свободы особенно отчетливо показывает индивидуалистический характер буржуазных прав и свобод. Гражданин рассматривается оторванно от общества и государства. Право на свободу основано не на связи человека с человеком, а на взаимном отчуждении людей — свобода одного гражданина противопоставляется свободе другого гражданина. По словам К. Маркса, индивидуалистическое и эгоистическое понимание свободы «ставит всякого человека в такое положение, при котором он рассматривает другого человека не как осуществление своей свободы, а, наоборот, как ее предел»^[2]. Буржуазная концепция принципиально не связывает права и свободы с обязанностями. Эгоистический характер буржуазных прав и свобод наиболее наглядно отражен в праве частной собственности. При умолчании об этих вопросах, о частной собственности на средства производства лозунг свободы и равенства, как писал В. И. Ленин, «есть ложь и лицемерие буржуазного общества…»^[3].

Классики марксизма-ленинизма убедительно показали, что индивидуалистическое понимание гражданских прав и свобод в принципе является ошибочным и антиобщественным, что равенство и свобода в обществе должны быть основаны на совместной деятельности людей.

Спектр буржуазных концепций, пытающихся определить понятия свободы и равенства как основных категорий прав человека и гражданина, необычайно широк. Указанные концепции различаются не только на уровне разных философско-правовых направлений (естественно-правового, позитивистского, прагматистского, экзистенциалистского и т. д.), но и в рамках каждого из этих направлений.

Традиционной для буржуазного мышления была и в какой-то мере остается и сейчас негативная трактовка понятия свободы. В качестве примера приведем определение чехословацкого буржуазного государствоведа Зденека Нойбауэра: «Свобода в сущности понятие негативное,— оно означает негацию (отсутствие) каких-либо ограничений, принуждений, давлений, повиновений, обязанностей и, следовательно, как раз того, что является основой государства. Отсюда ясно, что немыслимо государство с абсолютной свободой. В политической теории и практике речь может идти только об относительной свободе»^[4]. Негативное определение свободы отстаивает ныне английский политолог Дерек Хитер^[5]. По его мнению, действительная свобода человека выражается не в позитивных действиях лица (например, выражение определенного мнения), критерием служит свобода «от чего-либо» (свобода от дискриминации, от преследований за свои убеждения и т. п.). Аналогичную позицию занимает Р. Инглехарт^[6], М. Крэнстон и А. Милн^[7].

Экзистенциалистское понимание свободы человека, характерное для французской политологии^[8], также приводит в конечном счете к негативному пониманию свободы. С учетом того, что философия экзистенциализма считает неограниченную свободу внутренне присущей человеку, его «я», для нее неприемлема какая-либо позитивная формулировка свободы- Государству отводится только задача устранения преград, препятствующих ее реализации.

Интересную с философской точки зрения конструкцию понятия свободы личности, базирующуюся, впрочем, на индивидуалистической основе, предложил английский политолог Д. Лукас^[9]. Как чуткий наблюдатель реалий капиталистического общества и государства, он весьма скептичен в своих выводах. Лукас подчеркивал эфемерность абстрактно понимаемой свободы, хотя ему и не удалось прийти к истинно научному, конкретному и объективному пониманию свободы. По его мнению, понятие свободы должно содержать как позитивную сторону, так и негативную, причем обе стороны — как свобода «что-либо делать», так и свобода «от чего-либо» — находятся в тесной взаимосвязи^[10]. Позитивная свобода — свобода «что-либо делать» — всегда подразумевает способность-возможность субъекта к этой деятельности. Этот акцент можно оценить весьма положительно, однако Лукас находится где-то на полпути к действительности, так как вопрос о способности субъекта в его понимании ограничен только личными возможностями. Он не берет в расчет границы свободы, обусловленные существующей общественной и конституционной системой, а также всей социальной средой.

В рамках буржуазной политологии против либералистического, абстрактного и негативного понятия свободы выступал Ф. Оппенгейм. Он подчеркивал идеалистический характер и ошибочность стремления определить категорию свободы при помощи логических связей общих понятий без учета материального содержания свободы личности в конкретных общественных условиях^[11]. Ф. Оппенгейм придавал большое значение связи между свободой личности и обществом, полагая, что только таким путем может быть дано реальное определение так называемой социальной свободы^[12]. Однако эти тенденции к пониманию свободы в позитивном смысле в общественном контексте приводят ряд буржуазных политологов к крайне реакционным выводам. Так, Д. Милн подчеркивает, что основным содержанием- личной свободы является экономическая свобода, которая, в его понимании, сводится к свободе частного предпринимательства — необходимому условию «свободного общества». По его словам, возможности для реализации личной свободы обусловлены адекватными возможностями свободы экономической, которая в свою очередь обусловлена правом частной собственности. Экономическая свобода дает возможность индивиду реализовать личную свободу в наиважнейшей сфере — «свободном рынке», где все люди равны. Разумеется, автор тут же добавляет, что это равенство он понимает лишь как отсутствие препятствий для вступления на «свободный рынок» (например, в отношении цветных)^[13], Хорошо равенство, ког98

да один приходит на этот рынок с миллиардным капиталом, а другой «свободно» предлагает для продажи свою рабочую силу! Свобода как результат владения капиталом— старая формула буржуазной идеологии, и Милн не предлагает здесь чего-либо нового.

По словам К. Маркса, свобода есть «родовая сущность всего духовного бытия…» и «…человечески хорошим может быть лишь то, что является осуществлением свободы»^[14]. Марксизм-ленинизм понимает личную свободу как общественное явление, социально и экономически обусловленное общественное отношение. Свободными, следовательно, являются в первую очередь те действия индивида, которые соответствуют закономерностям этих общественных отношений. Одним из существеннейших факторов свободы марксизм-ленинизм считает человеческий труд. Однако при этом особо важна социальная форма труда, зависящая в конечном счете от типа общественно-экономической формации. Во всех эксплуататорских общественно-экономических формациях происходило и происходит отчуждение человеческого труда^[15].

Марксизм-ленинизм, в отличие от буржуазных общественных наук, подчеркивает, что главные условия свободы заключаются в ее экономических, социальных и культурных гарантиях. По словам К. Маркса, в коммунистическом обществе вместо экономического богатства и нищеты приходит богатый человек и большие человеческие потребности^[16]. Научное понятие свободы личности сформулировал Ф. Энгельс: «Не в воображаемой независимости от законов природы заключается свобода, а в познании этих законов и в основанной на этом знании возможности планомерно заставлять законы природы действовать для определенных целей. Это относится как к законам внешней природы, так и к законам, управляющим телесным в духовным бытием самого человека, — два класса законов, которые мы можем отделять один от другого самое большее в нашем представлении, отнюдь не в действительности. Свобода воли означает, следовательно, не что иное, как способность принимать решения со знанием дела. Таким образом, чем свободнее суждение человека по отношению к определенному вопросу, с тем большей необходимостью будет определяться содержание этого суждения; тогда как неуверенность, имеющая в своей основе незнание и выбирающая как будто произвольно между многими различными и противоречащими друг другу возможными решениями, тем самым доказывает свою несвободу, свою подчиненность тому предмету, который она как раз и должна была бы подчинить себе. Свобода, следовательно, состоит в основанном на познании необходимостей природы (Naturnotwendigkeiten) господстве над нами самими и над внешней природой; она поэтому является необходимым продуктом исторического развития»^[17].

Формула Ф. Энгельса проникнута оптимистическим гуманизмом, верой в бесконечность процесса познания и возможностей человека по преобразованию окружающего его мира на основе все углубляющегося процесса познания. Она связывает расширение свободы с развитием процесса познания, что весьма существенно для марксистско- ленинской трактовки категории свободы. Марксизм-ленинизм связывает с понятием свободы постоянный поиск социальных средств и методов для дальнейшего качественного и количественного развития свободы общества, классов и личности. В этом плане важнейшую роль играет право.

Марксистско-ленинское понятие свободы личности, по нашему мнению, выражает диалектическое сочетание творческой активности человека с известным самоограничением, а также самопознанием. Такое понятие свободы как диалектического синтеза активности и необходимого ограничения можно перенести в плоскость соотношения возможности и действительности, где возможность представляет собой в сущности ничем не ограниченную перспективу человеческой активности, а действительность — реальные общественные рамки, которые наполняют и обусловливают эту активность и одновременно устанавливают необходимые пределы. Категорию свободы одновременно можно рассматривать как идеал, к которому общество будет приближаться.

Категория свободы в философском мышлении издавна связана с категорией равенства. Если в буржуазной теории последняя понималась как абстрактная идея, оторванная от социально-экономического контекста^[18], то марксизм-ленинизм, напротив, переносит эту категорию в социально-экономическую и производные от нее плоскости. В. И. Ленин писал: «…равенство есть пустая фраза, если под равенством не понимать уничтожения классов. Классы мы хотим уничтожить, в этом отношении мы стоим за равенство. Но претендовать на то, что мы сделаем всех людей равными друг другу, это пустейшая фраза и глупая выдумка»^[19]. Буржуазные идеологи и буржуазное государство формальными гарантиями свободы и равенства прикрывают фактическое отсутствие свободы и неравенство трудящихся^[20]. Впрочем, формально провозглашенный принцип равенства остается весьма спорным в современном буржуазном обществе и государстве. Даже буржуазные политологи пессимистически расценивают реальность принципа равенства в условиях современного капиталистического общества^[21]. Видный английский конституционалист Д. Маршалл, например, считает, что равенство является только одной из целей, к достижению которой стремится либеральная демократическая общественность^[22]. Все современные конституции развитых капиталистических государств, а также практика судебных органов (это касается в первую очередь конституционных судов) рассматривают принцип равенства как основополагающий в системе прав человека и гражданина. Это не означает, что указанный принцип последовательно применяется для защиты в судебной практике гражданских прав. Напротив, в процессе толкования принципа равенства суды защищают фактическое социальное неравенство^[23]. В конституционных документах последовательная ликвидация существующего фактического неравенства провозглашается весьма редко и по большей части остается на бумаге. Конкретное содержание принципа равенства в судебной практике до сих пор весьма туманно, хотя, скажем, Федеральный конституционный суд ФРГ сформулировал некоторые конкретные выводы, вытекающие из этого принципа, например необходимость равного подхода к одинаковым ситуациям.

Федеральный конституционный суд квалифицировал принцип равенства как границу законодательной власти, но одновременно оставил законодателю возможность «в необходимых с политической точки зрения» случаях ограничивать это равенство. Он констатировал, что <принцип равенства предоставляет законодателю широкий круг свободного усмотрения. Конституционный суд должен лишь наблюдать за соблюдением внешних границ этого круга». Более того, Федеральный конституционный суд полагает, что в период чрезвычайного положения принципиально допустимы отступления от этого принципа^[24]. Практика применения конституционного принципа равенства — идет ли речь о деятельности Федерального конституционного суда ФРГ, Верховного суда США^[25], высших судов Великобритании^[26] или швейцарского Федерального трибунала^[27] — доказывает, что постоянно прославляемый буржуазной философией права и политологией принцип равенства всех перед законом, который уже с момента зарождения буржуазного конституционализма не отвечал реальности буржуазного общества, служит для маскировки антагонизмов между буржуазией и пролетариатом, обострившихся в условиях государственно-монополистического капитализма.

Реальные гарантии принципов равенства и свободы необходимо, как это уже подчеркивалось, искать в социальной, общественной сфере. Следовательно, встает вопрос, имеются ли вообще в социально-экономической сфере современного капиталистического мира серьезные предпосылки социальных и материальных гарантий этих принципов.

Статистические данные свидетельствуют о неуклонном росте безработицы и уровня цен во всем капиталистическом мире, причем рост цен не сопровождается ростом реальной заработной платы. При этом в ФРГ, Великобритании и других капиталистических странах правительственную статистику не раз обвиняли в уменьшении данных.

Продолжающееся ухудшение социально-экономического положения широких масс трудящихся в развитых капиталистических странах подтверждается резким подъемом индекса расходов на жизнь. Статистический и социально-экономический анализ показывает недостаточность государственных пособий по безработице, а также значительной части пенсий по старости и инвалидности^[28].

Один из важнейших аспектов проблемы материальных гарантий — значительные социальные и экономические различия среди населения капиталистических государств, связанные с принадлежностью к определенной расе, национальности или полу. Речь идет о социальной и экономической дискриминации негритянского населения в США, иностранных рабочих в развитых капиталистических странах Европы, женщин в процессе труда и его оплате.

Расовая дискриминация негритянского и других слоев цветного населения в социально-экономической области сегодня проявляется главным образом в необычно высоком числе безработных и в существенно более низких финансовых доходах негров и других цветных. Непосредственно из этой проблемы вытекает другая — низкий образовательный и квалификационный уровень цветного населения.

По официальным данным, процент безработных рабочих в общем количестве трудоспособного цветного населения страны в два раза больше соответствующего процента белых безработных рабочих^[29]. В действительности эта цифра выше, особенно когда речь идет о молодых возрастных категориях.

Основные направления дискриминации иностранных рабочих — оплата труда, продолжительность рабочего времени, социальное обеспечение^[30]. Во Франции иностранные рабочие получают 60% заработной платы, которую получил бы за ту же работу француз. Аналогичная ситуация имеет место и в других капиталистических странах, а еще хуже обстоит дело с мексиканскими рабочими в США. Дискриминация проявляется также при определении длительности рабочего времени и установлении социальных пособий, например семейных надбавок, пособий на жилье, страхований на случай болезни и т. п.^[31] В целом уровень жизни иностранных рабочих и их семей ниже официально признанного уровня бедности.

Дискриминация женщин в производственном процессе в капиталистических странах проявляется в том, что ведущие и лучше оплачиваемые функции капиталистические работодатели отдают мужчинам. Кроме того, оплата труда женщин, выполняющих те же трудовые функции, что и мужчины, существенно ниже, вопреки законодательным и даже конституционным нормам^[32]. Это подтверждает и официальная статистика: во всех капиталистических странах средний заработок женщин составляет примерно 55% среднего заработка мужчин^[33]. Можно привести статистические данные из других областей социально-экономической жизни развитых капиталистических государств, свидетельствующие о невозможности обеспечить в условиях капиталистического общества материальные гарантии осуществления принципа равенства. Расходы на высшее образование в Великобритании, например, составляют примерно 3000—4000 фунтов стерлингов в год, тогда как средний годовой заработок низших категорий служащих равен примерно 2600 ф. ст., а рабочего (мужчины), включая высококвалифицированного, — 3264 ф. ст. Что касается медицинского обслуживания, то в ФРГ, государстве с самым высоким среди капиталистических стран жизненным уровнем, ежедневный средний заработок рабочего значительно меньше, чем стоимость одного дня пребывания в больнице^[34].

Проведенный анализ показывает, что именно общественно-экономическая сфера обусловливает нереальность и фиктивность буржуазных постулатов свободы и равенства в капиталистическом обществе. Однако, по нашему мнению, здесь необходимо учитывать воздействие и других факторов, политических и идеологических, с которыми мы еще встретимся в дальнейшем изложении.

1. См.: Конституции и законодательные акты буржуазных государств. XVII—XIX вв. М., 1957, с. 250. ↑
2. Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 1, с. 401. ↑
3. Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 41, с. 425. ↑
4. Neubauer Z. Statověda a teorie politiky, Praha, 1974, р. 434. ↑
5. Heater D. Contemporary Political Ideas, London 1974, p. 68— 70. ↑
6. Inglehart R. «The Silent Revolution in Europe: Intergenerational Change in Post — Industrial Societies» (in Giuseppe di Palma, ed. Mass Politics in Industrial Societies, Chicago, 1972), p. 306. ↑
7. Milne J. M. Op. cit., p. 25. 185f. ↑
8. См.: Aron Raymond. Essai sur les libertés, Paris 1976, p. 71f., 137f.; Hauriou A. Droit Constitutionnel et institutions politiques, Paris, 1975, p. 180. ↑
9. Lucas J. R. Democracy and Participation, Harmondsworth, 1976, p. 122. ↑
10. Ibid., p. 123n. ↑
11. Oppenheim Felix E. Dimensions of Freedom, New York 1961, p. 3f., 139f. ↑
12. Ibid., p. 169f., 222f. ↑
13. Milne J. M. Op. cit., p. 348. ↑
14. Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 1, с. 59. ↑
15. Заслуживает внимания и свидетельствует о неуклонно растущем авторитете марксизма и социалистической концепции прав человека н гражданских прав тот факт, что понятие отчуждения труда, хотя и в деформированном виде, в настоящее время воспринято рядом буржуазных авторов. См.: Simon Y. R. Philosophy of Democratic Government, Chicago, London 1966, p. 231f. ↑
16. См.: Маркс К. Экоиомическо-философские рукописи 1844 года. Из ранних произведений. М., 1956. ↑
17. Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 20, с. 116. ↑
18. См.: Neubauer Z. Op. cit., S. 443 f.; Simon Y. R. Op. cit., p. 195L; Dahl R. A. Democracy in the United States: Promise and Performance, Chicago 1973, p. 9, 11f. ↑
19. Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 38, с. 353. ↑
20. Подробнее см.: Марксистско-ленинская общая теория государства и права. Основные институты и понятия (далее — Основные институты и понятия). М., 1970, с. 615. ↑
21. Scheingold S. A. The Politics of Right, New Haven and London, 1974, р. 55 ↑
22. Marshall G. Constitutional Theory, Oxford, 1971, р. 152, 153f. ↑
23. К вопросу о теоретическом толковании принципа равенства в конституционной сфере буржуазного государства см.: Lеibhоlz G. Die Gleichheit vor dem Gesetz, Köln, 1959; Faller G. «Die Rechtssprechung des Bundesgerichtshofes zum Grunddesetz», Jahrbuch des offentlichen Rechls, 17, Tübingen, 1968, S. 411. ↑
24. В Verf GE 9, 337; В Verf GE 3, 19f., 24; В Verf GE 4, 7f., 18; В Verf GE 5, 77f., 81; В Verf GE 1, 208f., 248. ↑
25. См.: Вlahоž J. Ústavni soudnictví v kapitalistických státech., Praha 1975, s. 138n., 153n. ↑
26. См.: Marshall G. Op. cit., p. 136, 142L ↑
27. См.: Вlahоž J. Op. cit., з. 205n. ↑
28. См.: Bulletin of Labour Statistics, 5 quarter 1978, ILO, Geneva, p. 34, 37, 39. ↑
29. Magrath С. P., Cornwell E. E., Goodman J. S. The American Democracy, New York 1973, p. 575. ↑
30. См. в этой связи: Statistische Jahrbuch 1978…, S. 66: Cmelinský B. Zahranicní pracovnici v soudobém kapitalismu. Praha 1979, s. 19, 21; Gieselberger Siegmar kol., Cerná kniha о zahraničnich dělnicích, Praha 1975, s. 78n., 97n. ↑
31. См.: Cmelinský B. Op. cit., s. 59n. ↑
32. См.: Albers D., Gold W., Оehlke Schmidt P. Tridní boie v západni Europe, Praha 1974, s. 52n. ↑
33. См.: Britain 1977, An official Handbook, London 1977, p. 335. ↑
34. См.: World Hospitals, Vol. XIV., International Hospital Federation, New York 1978, No 4. ↑