Политическое и конституционное развитие буржуазного государства в современный период отражает углубляющийся общий кризис капитализма. Институты буржуазной демократии, все более лишаясь реального содержания, становятся лишь фасадом власти правящей монополистической буржуазии. Только с учетом этой наиболее существенной стороны развития политической и конституционной системы ведущих капиталистических государств можно понять действительную ценность процесса формального расширения некоторых институтов буржуазной демократии, происходящего под давлением трудящихся и влиянием мировой системы реального социализма. Когда речь идет о правах граждан в капиталистическом государстве, каталог которых в современных конституциях расширился, следует проводить особенно четкое различие между конституционным регулированием и реальностью политической и государственной жизни. Нынешняя ситуация в ведущих капиталистических государствах полностью подтверждает ленинский тезис о повороте от демократии к реакции как одной из основных общих тенденций развития империалистического государства. Этот поворот представляет собой сложный процесс, на пути которого реакционным намерениям правящих кругов монополистической буржуазии противостоят такие значимые факторы, как нарастание революционного движения трудящихся, активизация демократической общественности и растущее международное значение и влияние реального социализма.

Кризис буржуазной конституционности проявляется прежде всего в том, что действительный ход социальной и политической жизни капиталистических государств, как правило, в значительной мере не соответствует конституционной фиксации отношений между высшими государственными органами и между государством и гражданами.

Отсюда широкое распространение концепции «живой конституции», в сущности отождествляющей конституцию с функциями конституционной системы, что ведет к ее безусловной релятивизации и дает правящим кругам возможность ограничивать демократические институты.

Общий вывод о стремлении монополистической буржуазии к отказу от демократических принципов и институтов подтвержден нами в процессе исследования таких основополагающих проблем конституционного права, как характер отношений между высшими государственными органами (законодательными и исполнительными прежде всего) и отношений между государством и гражданами, в значительной мере определяемых институтом основных прав и свобод человека и гражданина.

По первому кругу вопросов мы констатировали последовательное усиление правительственной власти, а в ее деятельности — возрастание авторитарных начал, что не может не сказываться негативным образом на значении и роли представительной системы, ибо именно исполнительная ветвь политической и государственной власти в состоянии наиболее эффективно реализовать волю правящей монополистической буржуазии, и прежде всего военно-промышленного комплекса, с которым в результате тесных контактов — экономических, политических, по интересам, а также личных — она все более сливается.

По второму кругу вопросов мы констатировали очевидный разрыв между формальным провозглашением прав и свобод буржуазными конституциями и их практической реализацией. Фиктивность буржуазного конституционализма здесь особенно очевидна. К этому следует добавить непрестанные попытки консервативных правящих кругов урезать формально-юридическим образом такие значимые завоевания трудящихся, как право на забастовку, свободу профсоюзной деятельности и т. п.

Особо следует подчеркнуть важность критического анализа буржуазной концепции прав человека и гражданина. Использующая ее внешнеполитическая пропагандистская кампания терпит сегодня провал, поскольку мировой общественности становится все более очевидным, что в действительности она служит лишь орудием антикоммунистической и антисоветской диверсии, а собственно права человека и гражданина и проблема их материального и иного обеспечения меньше всего интересуют авторов и пропагандистов «стратегии прав человека».

Оба названных аспекта — отношения высших органов в процессе осуществления государственной власти и управления и отношения граждан и государства — мы объединили в понятие формы правления. В этой связи хотелось бы еще раз подчеркнуть, что понятие формы правления, употребляемое в работе, исходит из диалектической взаимосвязи содержания и формы, в соответствии с которой форма каждого явления в конце концов не только определена содержанием, но и в значительной мере влияет на него. Мы выделяем внутреннюю форму правления, имеющую особое значение для политической системы и государства, и внешнюю форму, которая говорит лишь о формально декларированных отношениях граждан и государства и отношениях между высшими государственными органами без учета того, насколько формальная регламентация соответствует конкретным политическим и государственным реалиям. Внутренняя форма правления — это нечто большее, чем внешняя, которая не учитывает отношений, структуры и значимых властно-политических центров, не охватываемых формальной регламентацией и могущих даже не соответствовать ей. Не отрицая ценности классификации форм правления в ведущих капиталистических странах на монархическую и республиканскую, парламентскую и президентскую, следует вместе с тем еще раз подчеркнуть, что с точки зрения постижения внутренней формы властно-политического процесса в ведущих капиталистических государствах подобной классификации еще недостаточно. Внутренняя форма правления (или, выражаясь философски, форма действительного бытия правления) ближе подходит к познанию сущности и содержания властно-политического процесса. Внешняя и внутренняя формы правления сливаются лишь тогда, когда формальное регулирование круга отношений, определяющих форму правления, полностью соответствует их реалиям в данном государстве. Для буржуазной государственности такая ситуация не представляется возможной.

Изложенный в книге материал дает все основания включить в понятие формы правления в капиталистических странах следующие категории: отношения между государством и населением, между высшими государственными органами, между этими органами и центрами политической и экономической власти; политическая среда, в которой реализуются все эти отношения.

Под политической средой мы понимаем условия, з которых осуществляется политическая жизнь, развивается вся система властных отношений, формируется политическое сознание и т. д. Сюда следует отнести и духовную атмосферу данного общества. Без учета указанных факторов форма правления имеет нежизненные, схематические черты и не дает возможности понять, почему при одной и той же внешней форме правления, но при различной общественной атмосфере, государственные институты функционируют по-разному.

Исходя из проанализированных нами явлений государственной жизни развитых капиталистических стран, как-то: усиление исполнительной власти, рост влияния бюрократии, появление неконституционных «околопрезидентских» управленческих аппаратов, прямое влияние на государственный механизм верхушек главных буржуазных политических партий, предпринимательских и квазиправительственных организаций — мы считаем возможным определить форму правления современных капиталистических государств как правление верховных звеньев профессиональной политической, бюрократической и партийной исполнительной власти, тесно связанной с монополиями и поддерживаемой ими. При этом существен и такой фактор, как историческое формирование формы правления в данном государстве, т. е. внешняя форма правления, из которой она сложилась (парламентская, президентская или директориальная), много- или двухпартийность — идет ли речь о партиях централизованных, с четким политическим профилем (например, Великобритания, ФРГ, Франция, Италия) или децентрализованных (США).

Форма правления верховных звеньев профессиональной, политической, бюрократической и партийной исполнительной власти искажает буржуазную демократию и ее конкретные институты, в частности институт политических прав и свобод. Постепенно утрачивая свое реальное содержание, они — по замыслу правящих кругов — служат лишь псевдодемократическим фасадом власти монополий.