Конституционное закрепление прав и свобод граждан в развитых капиталистических государствах характеризуется, наряду с общим для всех буржуазных конституций классовым подходом, наличием особенных черт, определяемых главным образом степенью классовых противоречий и остротой классовой борьбы, а также специфическими традициями развития правовой культуры и конституционализма в конкретной стране. Из числа стран, являющихся предметом нашего исследования, много общего в состоянии классовой борьбы и ее влиянии на конституционное закрепление гражданских прав имеется во Франции и в Италии. В традициях правовой культуры и конституционализма трех стран — Франции, Италии и ФРГ, относящихся к континентальной европейской правовой системе, также проявляется определенное сходство. Что касается Великобритании и США, представляющих англо- американскую систему права, то здесь, наряду с такими общими чертами, как, например, преобладающая в обеих странах роль прецедентного права, существует и принципиальное различие. Оно заключается в том, что в Великобритании в отличие от США практически нет конституционного закрепления гражданских прав. Хотя в Великобритании действуют такие старые законы, как Великая хартия вольностей (1215 г.) и Хабеас корпус акт (1679 г.), они фрагментарны и не имеют характера комплексных актов. Конституционные права и свободы граждан в Великобритании формулируются и институционализируются по большей части общими судами в соответствии с основными принципами прецедентного права и «господства права». «Господство права» означает, что гражданина может ограничить в правах только компетентный суд в ходе должной судебной процедуры и на основании действующих правовых норм. Этот принцип может служить гарантией главным образом личных свобод (слова, собраний, вероисповедания) и права собственности.

Он предусматривает право «а обращение в суд и процессуальные гарантии, прежде всего право на защиту.

Можно, пожалуй, сказать, что английская система исходит из естественно-правового понимания прав человека и гражданина, объективно существующих независимо от человеческой воли и «открываемых» государственными органами—судами — в процессе судебного толкования. Права человека и гражданина в Великобритании определяются негативными, а не позитивными установлениями. Другими словами, в правовой системе существует лишь перечень правовых ограничений — того, что нельзя. Все остальное может выступать как гражданские права независимо от подтверждения судебным толкованием или нормой закона. Это же означает, что в Великобритании не только законодатель, но и в первую очередь суды управомочены «открывать» права человека и гражданина, равно «закрывать» и ограничивать их. Можно сказать, что старый принцип буржуазного конституционализма, согласно которому конституционные права признаются, если они не ограничены законом, подзаконными актами или судебным решением, в Великобритании проводится со всей последовательностью. Такая система удовлетворяет английскую правящую буржуазию, поскольку позволяет государственным органам действовать весьма гибко: в случае необходимости выступать против нежелательного с точки зрения интересов правящих кругов использования гражданских прав и одновременно сохранять видимость абсолютности и незыблемости прав человека и гражданина^[1].

Конституционная регламентация гражданских прав в США на федеральном уровне чрезвычайно устарела. Ее основой является Билль о правах, который был включен в конституцию в 1791 году. Говоря о философско-правовом источнике Билля о правах, необходимо отметить его тесную связь с актом французской революционной буржуазии— Декларацией прав человека и гражданина 1789 года. Главный создатель Билля о правах Т. Джефферсон был представителем тех слоев американской буржуазии, которые имели тесные контакты с революционной Францией. Политическое кредо Джефферсона выражало прежде всего интересы мелких и средних землевладельцев и промышленников, видевших гарантию либерализма и ограничения государственной власти главным образом в ее децентрализации.

Регламентация прав человека и гражданина, содержащаяся в федеральной конституции, является, следовательно, одним из первых каталогов этих прав, который давно уже перестал бы удовлетворять интересы правящих кругов, не будь он соответствующим образом интерпретирован в процессе деятельности федеральных судов, в первую очередь Верховного суда США. Этот конституционный каталог проигрывает в сравнении с конституционной регламентацией прав человека и гражданина во многих развитых капиталистических странах, что является предметом критики у отдельных американских политологов и государствоведов.

Вопрос об обеспечении прав человека и гражданина федеральной властью длительное время оставался спорным. Вопреки п. 1 XIV поправки к Конституции США (1868 г.), его относили к компетенции штатов и лишь во второй половине 50-х годов некоторые решения Верховного суда и законы конгресса несколько изменили ситуацию.

Известное расширение регламентации гражданских прав и свобод было проведено конституционным законодательством штатов. Почти во всех штатах были приняты дополняющие законы, а в некоторых даже новые хартии гражданских прав и свобод (Мичиган — 1964, Коннектикут — 1965, Пенсильвания — 1968, Флорида — 1968, Иллинойс и Вирджиния — 1971, Монтана — 1976, Луизиана — 1975, Калифорния — 1977). Хотя рагламентация прав и свобод в конституциях отдельных штатов шире, чем в федеральной конституции, в целом она верна буржуазно-индивидуалистической концепции прав человека и гражданина. Указанные новеллы не идут, например, ни в какое сравнение с положениями, содержащимися в Конституции Италии 1947 года.

Регламентация гражданских прав и свобод в послевоенных конституциях Италии, Франции и ФРГ^[2] еще раз подтвердила правильность исторического тезиса В. И. Ленина о том, что конституция является конкретным результатом классовой борьбы. Названные конституции выражают определенный компромисс между правящими кругами, с одной стороны, и рабочим классом и демократическими силами, с другой. В особенности это относится к итальянской конституции, в которой под давлением левых сил в Учредительном собрании удалось закрепить социальные, экономические и культурные права граждан в объеме, превышающем границы возможностей капиталистического государства^[3]. Закрепление гражданских прав и свобод в конституциях перечисленных выше стран в известной мере является также результатом компромисса между консервативной частью правящих классов, стремившейся ограничить и сузить сферу прав человека и гражданина, и реформистским крылом буржуазии, которая хотела путем уступок в области социальных, экономических и культурных прав воспротивиться обострению классовой борьбы.

Включение социальных, экономических и культурных прав в традиционный каталог прав человека и гражданина в западноевропейских капиталистических государствах, с одной стороны, было уступкой трудящимся, но с другой— охраняло политические и экономические интересы монополистической буржуазии. Типичный пример — формулы типа «социальная функция собственности»^[4] или «собственность обязывает», провозглашенные в конституциях ФРГ, Италии и Франции. Сущность «социальной функции собственности» в условиях государственно-монополистического капитализма в том, что частный предприниматель обязан при использовании своей собственности соблюдать общие интересы монополистической буржуазии.

История развитых капиталистических стран, в особенности стран континентальной Европы, в послевоенный период изобилует фактами, свидетельствующими о том, что по мере укрепления своих политических позиций монополистическая буржуазия предпринимала наступление на буржуазно-демократические права и свободы, на расширение которых она вынуждена была пойти под революционным давлением пролетариата в ситуации первых послевоенных лет- В современный период от рабочих партий и прогрессивной демократической общественности прежде всего зависит соблюдение буржуазно-демократических конституционных прав. Борьба за реализацию и расширение гарантированных конституциями гражданских прав и свобод в капиталистических странах является, как об этом свидетельствуют минувшие десятилетия, одной из важнейших областей классовой борьбы пролетариата^[5].

1. См. в этой связи: Сох В. Civil Liberties in Britain, Harmondsworth 1975; Vallai F. An Introduction to the Study of Human Rights, London 1970. ↑
2. О регламентации гражданских прав в Италии, Франции и ФРГ см.: Cappelletti Mauro. «Liberté individuelle et justice sociale». Revue internationale de droit comparé, 1971; Вarile P. Corso di dirito costituzionale, Padova 1964; Burdeau G. Libertés publiques, Paris 1972; Colliard C. A. Libertés publiques, Paris 1971; Duverger M. Die Staatbürgerlichen Freiheitsrechte in Frankreich, Berlin 1966; Rivero J. Libertés publiques, Paris 1973; Sammer J. Die französische Erklärung der Menschen und Bürgerrechte von 1789, Hamburg 1970, Hartwich H. H. Sozialstaatspostulat und geselschaftlichen status quo, Köln 1970; Ramm T. «Der Wandel der Grundrechte und der freiheitliche soziale Rechtsstatut», Juristenzeitung 1972; Rothweiler C. Ein soziale Rechtsstaat6, Frankfurt 1972. ↑
3. Galizia M. The Declaration of Rights and their Place in the History of Italian Constitutional Law, p. 31f.; Вarile P. The Particular Value of the Right of Freedom set out in the Present Italian Constitution in the Light of Subsequent Trends, p. 43f.; Grementieri V. et Trocker N. «The Protection of Human Right in Constitutional Law», p. 491f. (in Rapports italiens presentés au IX^е Congres international de Droit comparé, Téhéran 1974). ↑
4. См.: п. 2 ст. 41 и п. 2 ст. 42 Конституции Итальянской Республики и п. 2 ст. 14 Основного закона ФРГ. ↑
5. См. также: Государственное право буржуазных стран и стран, освободившихся от колониальной зависимости / Под ред. Ильинского И. П. и Крутоголова М. А., с. 213. ↑