Николай Степанович Таганцев (1843—1923) — один из самых известных в дореволюционной России специалистов в области уголовного права и криминологии, представляет интерес для тех, кто интересуется не только историей уголовного права как науки, но и общей теорией права. Так уж сложилось, что крупнейшие авторитеты в конкретных областях юридического знания редко замыкались на узкоотраслевых проблемах. Н. С. Таганцев высказывал интересные идеи относительно роли права в обществе, закономерностей его возникновения и функционирования и, наконец, критической оценки действующего права с позиций его устойчивости и жизнепригодности.

Устойчивость правовых норм, полагает Таганцев, проверяется по преимуществу условиями их исторического развития. Право создается народной жизнью, живет и видоизменяется вместе с ней, поэтому прочными могут быть только те положения закона, в которых выразились эти исторически сложившиеся народные воззрения. Закон, не имеющий корней в исторических условиях народной жизни, всегда грозит сделаться эфемерным, превратиться в мертвую букву. Историческая оценка всякого нового закона является одним из первых приемов критического анализа права. Не нужно забывать, что историческая почвенность есть только одно и единственное условие жизненного значения закона. В то же время исключительно историческая оценка всякого законодательного движения, всякой реформы легко может сделаться тормозом народного развития.

Особенно осторожно, считает Таганцев, нужно относиться к продуктам правового творчества позднейших эпох, когда право вырабатывается уже не самим народом непосредственно, а выделившимися из него элементами. При этом все равно, будут ли факторами праворазвития дьяки или чиновники в вицмундирах. Вымирают не только формы правовых институтов, но и их содержание: река времен в своем стремлении уносит не только все дела людей, но иногда и двигающие ими принципы.

Бывает наследие, отказ от которого составляет обязанность человечества.

Теоретик, изучающий право, а в особенности законодатель, его реформирующий, не отрекаясь без нужды и повода от наследия предков, должен всегда иметь в виду и другой критерий правовых положений — их жизнепригодность. Из жизни и для жизни — вот тот девиз, который должен быть начертан на знамени законодателя. Не для удивления или восхваления со стороны чужеземцев создаются законы, а для удовлетворения страны. Но и полное отчуждение от права других народов, их исторического правового опыта, от вековой работы человечества было бы пагубно для национального развития права. Во всяком праве, а следовательно, и в нашем, рядом с моментом национальности существует и момент всеобщности; не может какой-либо обладающий зачатками дальнейшего развития жизни народ противопоставить себя человечеству, такое отчуждение от живущего есть признак вымирания жизни^[1].

Общетеоретические рассуждения Н. С. Таганцева ориентируют нас на бережное отношение к своим правовым традициям. Для правовой истории любой страны крайне опасным фактором является забвение собственного исторического опыта, как положительного, так и отрицательного. В то же время, считает известный правовед, не следует пренебрегать достижениями, которые имеются у других стран, с тем чтобы использовать их для блага своей собственной страны. Однако самое трудное — выбрать «золотую середину». К сожалению, почти вся история России или, может быть, вся — слепое заимствование зарубежного опыта безо всяких поправок на российские реалии.

1. См.: Антология мировой правовой мысли. Т. 5. С. 133—134. ↑